Первым пришел в себя спортсмен в дорогом смокинге.
– Я не слышал о вас! – учтиво сказал он, очевидно, будучи прекрасно наслышанным о Дайроне, и опасаясь, что я прямо здесь всажу ему молнию в живот.
– Достаточно того, что обо мне наслышан Совет Семи, – небрежно сказал я, и погасил свечение.
Тут я ступал на тонкий лед догадок.
И почему я не спросил об этом мальчишку? Если этот вежливый убийца когда-нибудь заседал в том гребаном Совете, я крупно попал, и мячик в руке меня не спасет!
Но пронесло.
Трое слегка поклонились. Старик, помедлив, тоже.
– О какой сделке вы говорили, Высокий? – вежливо спросил спортсмен.
– Я передал клану Грионо Лернийские сосуды с кровью Дайрона! – сухо сказал я, не глядя на окаменевших вампиров. – Взамен Торн, через посредничество мистера Честера, обещал мне от имени всех вампиров иммунитет на пять лет для белой расы! И судя по всему, предал меня, подослав убийцу в дом, где я находился!
Что я нес! Но оно получалось как-то само… И судя по всему, получалось неплохо.
На старика было жалко смотреть. Он, похоже, наконец-то стал понимать, в какой заднице оказался! И чем ему это грозит.
Если вспомнить слова Дайрона о патологической подозрительности вампирского сословия, я только что вбил здоровенный гвоздь сэру Вильяму в крышку гроба! Он уже был по другую сторону баррикад, как и его непосредственный начальник. Если я смогу выкрутиться, его ожидает очень неприятный разговор!
Глядя на юнца со стариковскими глазами, я нисколько в этом не сомневался.
– Вам предстоит многое нам объяснить, мастер Вильям! – ледяным тоном сказал юноша, не глядя на Честера. Тот затравленно молчал.
Смелость города берет! Я просто-напросто успел взять инициативу в свои руки. Думаю, Билли Честеру достаточно было посмотреть на меня, и я лопнул бы под его взглядом, как мыльный пузырь! Но к счастью, для этого он был слишком напуган. Возможно, даже решил, что Торн его подставил!
И, наверное, остальные просто побоялись меня проверять! Подозрительность – подозрительностью, но своя шкура куда дороже!
Оскорби ненароком четверо кровососов Бога – и от них в момент останутся лишь воспоминания!
Данная же ситуация устраивала всех, так как помогала им сохранить лицо.
Это они потом будут травить байки своим отчаянно завидующим родственничкам, как попускали самого Лорда Рейдена!
– Прошу прощения за неучтивость, Владыка Рейден! – обратился ко мне высокий.
Я наклонил голову. Что нужно сказать на прощание? «До встречи», «прощайте» или «брысь!»?
Хрен его знает…
– Господа.
С трудом сдерживаясь, чтобы не начать пожимать всем руки, я повернулся, и с трудом сдерживаясь, направился к самолету, шумящему в невдалеке от нашего толковища.
Если б я мог растаять в воздухе…
Пятьдесят метров взлетного поля показались мне самыми долгими в жизни. Пожалуй, самым трудным было держать походку.
Это было невыносимо тяжело! Я боялся сорваться, банально споткнувшись, и тем самым поставить крест на блестяще разыгранном спектакле и заодно на собственной жизни.
Казалось, чем ближе подходил я к самолету, тем дольше оставалось идти! Повернуть голову, чтобы посмотреть, покинули Дайрон и Джейсон поле или нет, я не рискнул. Набрал полную грудь воздуха, и не дышал, ожидая чего угодно.
Возле трапа меня ждала Марина-меньшая и в проеме люка появлялся-исчезал нервный, странно бледный Джейсон.
Я кивнул девушке и залез внутрь. И в салоне с шумом выдохнул. И полусел-полуупал в кресло. Ноги меня не держали.
* * *
В полном изумлении Гарри отлепился от стены.
– Вы готовы с нами сотрудничать? – переспросил Миша, не веря, что Хельга так легко согласилась.
– Готова. – Тихо сказала Хельга. – Но мне нужно поесть. И… я не хочу здесь. Где угодно, но наверху. А здесь мне плохо.
– Что так? – поинтересовался Гарри, одевая очки.
– Давит. – Неохотно пояснила Груббер. – Не бойтесь, кричать я не буду.
Мужчины переглянулись. По большому счету, Хельге действительно должно было быть плохо – благодаря Гарри. Миша почувствовал угрызения совести. В самом деле, ворвались в чужой дом, естественно, что она защищалась. А что не человек… Банальный пистолет в руке обычной домохозяйки мог натворить дел куда побольше. «Однако что-то я на старости лет расслабился», – отметил он.
– И еще. – Подала голос пленница. – Запись уничтожить. Прямо сейчас. Это главное условие. Отдайте камеру. Или разбейте. Сейчас.
– Еще чего! – удивился Миша. – Она денег стоит, и немалых.