Отвлечь мать больше, чем на двадцать минут не удалось. В клинике, как всегда, было шумно и многолюдно. Больные люди, люди с потерянными выражениями лиц, только что потерявшие своих близких или узнавшие об ужасном диагнозе, они вызывали в Эдвардс уйму самых разнообразных эмоций. Она пыталась понять, как мать могла существовать и наполовину жить в этом источнике отчаяния и боли, но никак не могла взять в толк, как такое вообще возможно.
Алисия, тем не менее, выглядела прекрасно, находясь в родной стихии, она быстро о чем-то переговаривалась с медсестрами, пациентами и коллегами, то и дело встречавшимися на их пути до кафетерия.
Матери Алия рассказала практически то же самое, что и отцу. Угнетать или расстраивать ее, ставя в известность об их ссоре с братом, она не стала. Только пообещала заехать завтра вечером домой и привести им с отцом подарки. Алисия благодарно покивала и сообщила, что они с Дэвидом будут ждать ее.
К шести вечера, Алия была свободна и не знала, чем себя занять. Большую часть времени она потратила на дорогу, нежели на встречи с родителями, и теперь не знала, что делать. Ехать домой к Халифу не хотелось, но ехать к Алексу хотелось еще меньше. Раздумав некоторое время, она решила, что деваться и направилась по уже известному адресу.
Ее встретил обеспокоенный Халиф. На ее удивление, после ее ухода, он не названивал, но явно ожидал ее.
- Ты так быстро ушла, я даже не понял, что на этот раз сделал не так, - шутливо произнес Цимерманн, крутясь на кухне. Он раскладывал заказанную еду по тарелкам, а Алия молча сидела за столом и вырисовывала на гладкой поверхности невидимые узоры. Без Алекса она была ужасно одинока, и сегодня она убедилась в этом еще раз. Мать с отцом, несомненно, любили ее, они многое ей дали, растили в достатке, защищали от невзгод, подарили ей беззаботное детство, которого у многих не было, и она отвечала им тем же, но они все равно были далеки друг от друга. Работа занимала слишком много времени, и для Дэвида, и для Алисия, их дело представляло собой еще одного ребенка, за которым был нужен глаз да глаз, и на них с Алексом всегда не хватало времени. Алия очень отчетливо понимала, что без брата ей бы жилось намного хуже и тяжелее. Вина потихоньку начала ее накрывать с головой, ведь она не отвечала уже на пятую или шестую смс-ку от Алекса. Пришло понимание, что она ведет себя как ребенок. – Алия? – супруг обратился к ней, слегка наклонившись и перегнувшись через стол, разделявший их. – Ты опять зависаешь.
- Извини, - девушка встряхнула головой и поблагодарила за пододвинутую тарелку с едой из итальянского ресторана. – Я просто задумалась.
- О брате?
- И о нем тоже, - она кивнула, не желая углубляться в этот разговор. – Ты правда готов отдать мне чердак под мастерскую? – неожиданно для самой себя, поинтересовалась Эдвардс. Мысль была приятной и грела душу. Задумавшись об этом, и снова начав игнорировать вопросы супруга, она поняла, как сильно скучала по своему «хобби».
Все свое время она тратила на учебу и единственными отвлекающими факторами были брат и Дерек. Алия была занята учебой даже в выходные, она не давала себе передышки, не давала возможности сесть и обдумать, что к чему. Ее интересовали только чертежи, и она готова была уделять им двадцать четыре часа в сутки. Впрочем, именно этим она и занималась последние несколько лет. К сожалению, как показал опыт, практически безрезультатно. Теперь это удручало и злило.
- Я разговариваю сам с собой, - Халиф покачал головой и усмехнулся.
- Прости, - Алия выдохнула и помрачнела еще больше. С ужином было покончено. Еще пара часов, и предстояло отправляться спать, и вот это по-настоящему пугало.
- Ладно, я вижу, что ты и впрямь не настроена на разговоры по душам, - Цимерманн кивнул, убрал пустые тарелки со стола, удивляя этим Эдвардс, и закурил. – Я спущусь вниз, немного повожусь в спортзале, а ты иди спать, выглядишь уставшей, - Алия нахмурилась.
- Здесь есть спортзал?
- Есть, - Халиф улыбнулся. – Тебе нужно осмотреть дом, но лучше заняться этим завтра, а сегодня – отоспаться. Тебе правда нужно отдохнуть, - заботливо произнес мужчина. Алия согласно кивнула, мысленно поблагодарив супруга за то, что он дает ей время.
Халиф отвел ее в спальню, а затем отправился вниз. Алия достала пижаму, привезенную с Багам, так как сил копаться в коробках в холле совсем не было. Наспех приняв душ и высушив волосы, она решила, что самое время лечь спать, как вдруг поняла, что находится совершенно одна в спальне своего супруга. Конечно, вероятность того, что он будет хранить компромат на себя любимого здесь, была крайне мала, но не обыскать комнату, Эдвардс не могла. Впрочем, «поиски» очень быстро закончились. Почти так же быстро, как и начались. В прикроватной тумбочке обнаружился пистолет. Настоящий пистолет прямо возле изголовья кровати. В спальне ее больного на голову супруга. Андреа осторожно взяла его в руки и несколько раз повертела. Он был тяжёлым, холодным и наверняка заряженным. Она не могла убедиться в этом, потому как никогда не училась обращаться с оружием.
Желание обыскивать комнату тут же пропало. Эдвардс вернула пистолет на место и села на еще неразобранную кровать. Что, если ее двинутый муж хранил трупы людей в гараже или подвале? Или еще что-нибудь в этом роде? Кто знает, чем он занимался на самом деле? Нет, конечно, Алия могла узнать подробности у дяди Алана, но не была уверена, что после этого не сбежит из страны, к чертовой матери. Почему-то, ей казалось, что Халиф совсем не такой добрый и пушистый, каким прикидывался перед ней со времен их женитьбы.
За очередным потоком раздумий, Цимерманн ее и застал. Войдя в спальню, он ожидал увидеть Эдвардс, видящую десятый сон, но та сидела на кровати, словно застывшее изваяние. Цимерманн только устало выдохнул. Снова что-то случилось, иначе быть просто не могло.
- Детка… - он отбросил полотенце, которым вытирался на ходу в сторону, прямо на пол, не заботясь о том, как это может выглядеть. Халиф позанимался и принял душ в одной из комнат для гостей, чтобы не будить заснувшую, как он думал, Эдвардс, звуками воды, но в этом не было необходимости. Он обошел кровать и сел перед ней на корточки, чтобы иметь возможность заглянуть в глаза. В перепуганные глаза, в которых читалось тихое отчаяние. Она точно снова что-то надумала, теперь Цимерманн точно был в этом уверен.
- Почему ты хранишь оружие возле собственной постели? – Алия не стала ничего скрывать и утаивать, ей хотелось услышать открытый ответ на открытый вопрос. Халиф только вздохнул и покачал головой.
- Мы живем в Америке, тут почти у каждого есть оружие, - уклончиво заявил мужчина, но Эдвардс покачала головой, давая понять, что этим он не отвертится.
- Есть у многих, но не многие хранят его в спальне, - отрезала она.
- Детка, не заморачивайся по этому поводу, ты забиваешь себе голову лишними мыслями. Мы приехали всего ничего, а ты вся на нервах, будто вернулась не с Багам, а сбежала из концлагеря. Какой смысл в том, чтобы все время думать о плохих вещах? – Алия тяжело вздохнула и рвано выдохнула. Ответить на это было нечего. Зато изменившийся взгляд ее супруга Эдвардс совсем не понравился. Она успела проклясть момент, когда предпочла шорты штанам, теперь Цимерманн мог беззастенчиво водить шершавыми ладонями по ним, постепенно поднимаясь выше.
- Ты обещал, - рвано выдохнула она, дергаясь в попытке высвободиться из чужих ласк. Цимерманн несколько раз поцеловал гладкую кожу коленок и потом все же отпустил.
- Ложись, - он поднялся на ноги и беззастенчиво сбросил домашние брюки, оставаясь в одном нижнем белье. Алия залилась краской и тут же отвела взгляд, а супруг сделал вид, что ничего не заметил. Эдвардс, конечно, видела голых мужчин, у нее было несколько сексуальных партнеров, но почему-то сгореть со стыда хотелось только с Цимерманном. Она сделала пару глубоких, успокаивающих вдохов, а затем послушалась совета Халифа, укладываясь в мягкую постель.
Вскоре послышалась возня рядом, а еще через несколько мгновений, за окном раздались первые раскаты грома. Алия обожала дождь, могла намерено мокнуть под ним, находя в этом особое очарование и вдохновение, но молнии и грозы боялась с самого детства. Обычно, в такие моменты ее успокаивал брат, но сейчас Алекс был далеко, а рядом был только чужой и незнакомый человек.