- Детка, мне так жаль… - Цимерманн сильнее прижал уже успокоившуюся супругу к себе. Впрочем, Алия просто перестала плакать, но до нормального состояния ей было далеко. То, что наговорил ей отец, не забывалось, но Халиф должен был поддержать ее, а не осуждать ее родителя, поэтому принялся шептать, что все будет хорошо, и что Дэвид просто погорячился и все обязательно образуется.
В последнее, конечно, ни один из них не верил. Алия знала отца, это он, Халиф мог с горяча наговорить чего угодно, а Эдвардс был хладнокровным и сдержанным человеком. Если он что-то говорил, то слова действительно отображали его мысли.
Свыкнуться с мыслью о том, что она недостойная дочь своего отца было непросто. Алия понимала, что вряд ли ей вообще когда-нибудь это удастся сделать. И как же больно было от мысли, что все ее поступки, все то, что она годами делала, чтобы угодить ему, оказалось пустым звуком, ничего не значащим действием.
Алия жила ради достижения поставленных целей, она всю жизнь делала все, чтобы родители могли ею гордиться, она хотела быть достойной. Хотела быть лучшей. А в конце получила кучу обжигающих пощечин.
- Как мне с таким смириться? – едва слышно спросила Эдвардс. Халиф по-прежнему обнимал ее и периодически целовал в макушку.
- Никак, - ответил он. – С таким ничего нельзя сделать. Только забыть и отпустить. Тебе ничего не остается делать, когда родитель отворачивается от тебя.
- Расскажи, - неожиданно для самой себя, попросила Алия. Она знала, что муж рос без отца, но на этом информация заканчивалась, а сейчас ей нужно было хоть что-то, что помогло бы отвлечься, забыться, пережить этот кошмар. Нужно было понять, что она не одна.
- Если я скажу тебе – прости его, я буду лицемером, - тихо начал Халиф. – Если скажу, что когда-нибудь боль притупится, то буду прав, - на некоторое время он замолчал, удобнее устраиваясь на их кровати. Эдвардс сделала последний глоток виски и отставила от себя стакан. Откинув голову на плечо супруга, она приготовилась слушать. – Мама рассказывала, что он бросил нас почти сразу после моего рождения, укатил обратно в свой Египет из Штутгарта, где мы жили. С его стороны я знал только бабушку и тетю, которые тоже жили в Германии, собственно говоря, только поэтому и говорю на арабском. Сколько помню, столько им было стыдно за поступок своего родственника, но сколько они не пытались его вразумить, все было без толку. Все письма отцу возвращались нераспечатанными, все попытки связаться с ним оказывались тщетными. Когда бабушки не стало, тетя бросила это дело. Мать, так и не рассчитывала на его возвращение. Я рос в ожидании, что когда-нибудь он придет ко мне. Когда-нибудь он появится на пороге нашего захудалого дома и скажет, что вернулся навсегда. Объяснится, скажет, что был неправ и ему нужен его сын... Конечно, этого не произошло. Когда мне исполнилось тринадцать, мать решила переехать в Штаты. До сих пор не знаю, как ей это удалось, кажется, помог кто-то из родственников. Она работала по восемнадцать часов в день, каким-то чудом отучилась на медсестру, тянула меня все это время. Не понимаю, как нам тогда удалось выжить, но удалось. А потом я вырос, стал тем, кем стал и решил, что должен узнать, где мой отец, почему он оставил нас, чем сейчас занимается, - Халиф замолчал на какое-то время, но затем так же тихо продолжил, - Оказалось, что он по-прежнему живет в Египте. В хорошем доме. С другой женой. И двумя сыновьями. Мысль о том, что он растил их, а меня бросил... Я до сих пор не понимаю, почему они оказались достойнее меня, до сих пор не понимаю, почему он оставил меня и маму…
- Ты встретился с ним?
- Нет. Сначала хотел. Думал, что мне есть, что ему сказать, но потом понял, что как раз-таки нечего. Поэтому я просто уехал оттуда и больше не возвращался.
- Прости меня… - Алия, наконец, выпуталась из теплых объятий и развернулась к своему собеседнику лицом. Приглушенный свет откидывал на лице супруга причудливые тени, которые делали его старше, чем он есть на самом деле.
Впервые за то время, что они были вместе, ей стало стыдно за свои поступки. До этого она считала омерзительным только его слова и действия, но теперь внутри разгоралось жгучее чувство стыда. От воспоминаний о том, как она свысока смотрела на него тогда, еще, можно сказать, мальчишку, у которого была не столь удачная жизнь, как у нее. От мыслей о том, как проходилась тогда по отсутствию денег и его недорогой одежде, по его манерам и якобы невоспитанности. Ей было противно от того, что когда-то она могла говорить кому-то подобные вещи. Кто бы только знал, что спустя почти шесть лет, она будет так сгорать со стыда?
- За что? – Халиф нежно провел рукой по ее щеке.
- Я знаю, мне было тогда всего… сколько, восемнадцать? Меня это в любом случае не оправдывает... Я была глупым ребенком. То, как я обращалась с тобой, как смотрела на других людей, думала, что чем-то лучше… мне правда жаль. Мне не стоило говорить тебе тех вещей. Деньги никогда не делают человека человеком…
- Ты не виновата, детка. Просто мы росли в разных мирах, - улыбнулся Цимерманн. Но это тоже было не оправданием. За свою жизнь Алия не заработала и доллара и не имела права высказываться на тему денег ни с ним, ни с кем-либо другим.
- Нет. Прости… - Алия поймала руку супруга и ласково провела по ней пальцами. Халиф удивленно застыл, на мгновенье в его глазах проскользнуло что-то до сей поры невиданное, но тут же скрылось. Удивление? Восторг? Радость? Алия так и не поняла.
- Я прощаю. Давно простил и никогда не злился на тебя.
- Почему? – Халиф опустил руку, но так и не выпустил чужих пальцев.
- Потому что ты особенная. Потому что я люблю тебя всем сердцем. Потому что так было с момента, как я увидел тебя и так будет до последнего моего вздоха.
- Разве я заслуживаю такого отношения?
- Поверь, ты заслуживаешь дальше большего. И что бы не происходило у тебя с другими людьми, с твоими родственниками или друзьями, ты должна знать, что любви одного человека ты точно никогда не лишишься. Мое сердце всегда будет принадлежать только тебе, чтобы ты ни сказала и ни сделала.
Глава 11
Алия долго не хотела брать трубку, но телефон разрывался вот уже десять минут к ряду. На часах было три дня, и Эдвардс понятия не имела, откуда у любимого родителя столько времени, чтобы тратить его на свою дочь.
Вчерашний вечер отпечатался ярким пятном и теперь казалось, что воспоминания о нем никогда не притупятся. Благо, ненавистный ранее супруг вовремя оказался рядом, успокоил, утешил, согрел. Алия до сих пор не понимала, почему именно и каким образом, но точно была уверена, что между ней и Халифом что-то изменилось. Причем раз и навсегда.
С утра она его не видела, правда, когда засыпала, он был рядом. А на следующий день, наверное, он унесся по делам, как всегда и бывало.
Самой Алии идти больше было некуда. С практики она ушла, работы у нее не было, а встречаться с кем-то из знакомых совершенно не хотелось. Было страшно помыслить, какого они были мнения о ней, если даже родной отец считал ее пустоголовой дурой.
Когда в гостиной появился Джонатан, глава их охраны, Алия нахмурилась. С учетом того, что телефон замолк полчаса тому назад, скорее всего, люди Цимерманна не пропускали ее отца.