Проходя мимо, он дотронулся рукой ее плеча. Прикосновение было обжигающим.
Ты не можешь продолжать любить его, сказала себе Джин. Он выбросил тебя, как старую ненужную тряпку. Где твоя гордость? Или хотя бы инстинкт самосохранения?
Около шести, когда она разговаривала по телефону с бухгалтером по поводу задержки с выплатой отпускных одному из санитаров отделения, в кабинет вошел Майк, взял папку с документами и поднял палец вверх, показывая, что он направляется в свое временное пристанище. Отказываться от встречи было поздно.
Джин набрала номер Мэй, чтобы поговорить с Софией. Потом пару минут молча посидела за столом. Ей нужно было собрать все силы, чтобы быть готовой противостоять Майку Брэдли.
— Неотложные дела? — спросил он, когда она наконец открыла дверь и осторожно вошла в уютно обставленную гостиную.
— Как обычно. — Джин подошла к окну, приятно пораженная открывающимся оттуда видом. — Я и не представляла, что в больнице есть гостиничные номера.
Ветер утих, солнце садилось за горизонт. Пылающее на западе небо отражалось в озере сверкающей полосой, которая переливалась красными, розовыми и янтарно-золотыми оттенками.
— Помнишь, как мы гребли на лодке к закату? — спросил он.
Джин инстинктивно ссутулила плечи, словно желая спрятаться от его вопроса. Она и сама только что вспомнила о том вечере. Перед глазами встали отраженное в озере огненное небо, тихий всплеск весел, рассекающих зеркальную гладь, и стекающие с поверхности воды в темную глубину яркие краски.
— Это было сказочно красиво. Жаркие цвета — огонь и кровь, как символы нашей страсти и нашей профессии.
Его голос был густым, хрипловатым, он словно приглашал ее в ностальгическое путешествие по прошлому. Джин напряглась.
Одно дело — в одиночестве воскрешать в памяти лучшие времена. Но делать это вместе с Майком? Предаться совместной оргии воспоминаний? Невозможно!
— Цвета заката быстро угасают, — заметила Джин, наблюдая, как розовый превращается в фиолетовый, а оранжевый — в темно-красный, постепенно темнеющий до бордового. И любовь — тоже, могла бы добавить она, но вместо этого сказала: — Я больше люблю озеро днем. Холодные цвета — голубой, зеленый, приглушенно-серый, с белыми крапинками на ветру. Это очень красиво.
— А как насчет серебристых оттенков лунного света? — поддразнил Майк, но Джин отказалась играть в эту игру.
Она на секунду закрыла глаза, чтобы прогнать прочь еще одно непрошеное воспоминание, и устремила взгляд на городской пейзаж на южной оконечности озера.
— Это высокое новое здание построено для страховой компании, — сказала она, рассчитывая, что он поймет намек.
Он должен понять, что она не собирается поддерживать в игру в «давай вспомним».
Майк пробормотал что-то в ответ. Джин не расслышала, но переспрашивать не стала. Она выпрямилась и стала спокойно и сосредоточенно изучать огни города, ярко вспыхнувшие после захода солнца. Где-то среди этой массы огней горели окна Центральной городской больницы, где они когда-то встретились. А еще дальше к югу, на засушливых землях, стоял домик, в котором прошло ее детство…
— Ты видишься с отцом?
Проклятье. Он следует по пятам за ее мыслями.
— Нет. Раньше пыталась, но он дал понять, что все еще считает меня причиной всех своих несчастий.
— До него все еще не дошло, что он имеет некоторое отношение к твоему рождению?
Его слова прозвучали беспечно, но Джин помнила, с каким недоверием встретил Майк ее рассказ о том, как она мечется между двумя ожесточенными родителями, которые постоянно ссорятся, не желая ничего прощать друг другу и во всем обвиняя дочь.
— Меня это не волнует, — сказала Джин.
— Еще как волнует! — поддразнил Майк.
Конечно, в чем-то он прав. Она старалась забыть о детстве, но горький опыт, приобретенный в юные годы, не мог не отразиться на решениях, которые она принимала во взрослой жизни. Особенно по поводу воспитания Софии. Возможно, двое родителей лучше, чем один, но без любви…
— Я редко думаю об этом, — сказала Джин.
Это было правдой. Ей не хотелось вспоминать о том, что было до того, как в ее жизни появился Майк. К тому времени, когда они познакомились, она уже переехала из того ужасного пригорода и снимала крошечную квартирку в городе.
— Сейчас я живу вон там, — сказала Джин, заглядывая вниз и направо.
От маленького коттеджа, в котором обитали они с Софией, можно было дойти пешком до больницы и до озера. Именно поэтому Джин предпочла поселиться в этом довольно дорогом районе. Ей было нелегко оплачивать жилье, но оно того стоило.