— Ты не можешь любить его, Джин! — раздался ей вслед голос Майка.
Она обернулась и нахмурилась, не понимая, кого он имеет в виду.
— Отца Софии!
Не должна любить, но ведь любит! Паника дрожью пробежала по ее телу. Она чувствовала себя так, словно стояла на краю оползня. Один неверный шаг — и все обрушится. Рухнет спокойствие и счастье ее дочери.
— Мне надо идти, — пробормотала Джин и поспешно вышла.
Клер потребовалось найти информацию об одной из пациенток. Она лежала в отделении восемь лет назад, и ее историю болезни давно сдали в архив.
— Мне ужасно неудобно просить тебя, Джин, но это очень важно. Больная припоминает, что во время первых родов у нее были осложнения, но не помнит, какие именно, — сказала Клер. — Я позвонила в архив, а там три сотрудницы слегли с сенной лихорадкой, и они никак не успевают выполнить заявку до обеда. А у женщины уже начались схватки.
— Хорошо, я прямо сейчас схожу туда, — сказала Джин, беря из рук Клер листок с данными пациентки.
Она спустилась в подвал нового здания, где располагался архив. Прежде чем стать ассистентом заведующего, Джин работала здесь, и тихая обстановка была ей хорошо знакома. В помещениях поддерживалась определенная температура и влажность, чтобы защитить архивные материалы. Все истории болезни были рассортированы по годам, по отделениям и по алфавиту и аккуратно разложены в ящики. Для того чтобы найти то, что требовалось, следовало действовать, как в библиотеке. Сначала отыскать в каталоге карточку пациента, затем нужный шкаф и ящик.
Быстро найдя историю болезни, Джин решила сама просмотреть записи. Можно не терять время на хождение взад-вперед, а просто позвонить Клер и прочитать все по телефону.
Пациентка была права, когда говорила, что у нее были проблемы! Во время родов раскрытие шейки неожиданно надолго приостановилось. Дежурный врач диагностировал вторичную слабость родовой деятельности, отвергнув предположения о неправильном предлежании или диспропорции плода. Он дал роженице отдохнуть, а потом стимулировал роды окситоцином, и все закончилось благополучно.
Джин перезвонила Клер и задумчиво окинула взглядом надписи на шкафах, стоящих вдоль стен: «Акушерство», «Гинекология», «Неврология», «Ортопедия»…
Ортопедия! Майк лежал в этой больнице, и история его болезни должна быть здесь. Ей отчаянно захотелось прочитать медицинское заключение о последствиях той жестокой аварии.
Она вернулась к каталогу и нашла карточку с именем Брэдли, затем подошла к ящику с годом аварии и вынула нужную папку. Углубившись в чтение клинических подробностей, Джин сразу вспомнила отчаяние тех дней.
Ранение головы, вывих бедра, перелом большой и малой берцовой костей левой ноги, сжатие спинного мозга, разрывы…
Сжатие спинного мозга? А вот и дополнительная информация: паралич нижних конечностей и дальше какое-то непонятное описание проведенных анализов и исследований. И три заключительных слова: «Возможный исход — инвалидность».
«У меня были свои причины», вспомнила она слова Майка. Кипя от негодования, Джин поставила папку на место и бросилась прочь.
Клер поблагодарила ее за помощь, но она даже не отреагировала. Ее подмывало вернуться в свой кабинет и сказать Майку Брэдли, что он трус. Теперь все стало ясно, — именно поэтому он прогнал ее из своей жизни.
Его не оказалось на месте, и Джин вспомнила, что он должен был присутствовать на совещании заведующих отделениями.
Он считал, что поступает правильно, «благородно», с обидой и горечью думала она. А на деле разбил ей сердце!
Джин усилием воли отгоняла от себя эти мысли, возвращаясь к работе, но ничего не получалось. И когда дверь открылась и на пороге кабинета появился Майк со смущенной улыбкой на лице, ее накопившийся гнев готов был вырваться наружу.
— Прости, Джин, но у нас не было времени обсудить проект нового блока.
— Не было времени! — воскликнула она. — Разумеется, нашлись более важные вещи! Мне и не следовало рассчитывать на то, что ты будешь считаться с моими интересами! Ты всегда поступаешь только так, как кажется правильным тебе! — Ошеломленное выражение на лице Майка заставило ее остановиться. — Я иду обедать! — крикнула она напоследок и, схватив свою сумочку, выскочила из кабинета.
Он догнал ее в фойе. Она стояла, нервно притопывая ногой в ожидании лифта.
— Может, ты объяснишь, с чем связана эта дикая вспышка ярости? — проскрежетал сквозь зубы Майк.
— Нет! Зачем? Когда это тебя волновало то, что я думаю?