– Я не один, сегодня, великий хан, – сказал сеид Ахмат, – со мной бий Дюрмен из Укека. У него дело к тебе.
– Я знаю бия Дюрмена. Он храбрый воин и честный человек. Что у него за дело?
– Казнили его сына Урмана. Он связал палача и привез к тебе на суд, великий хан.
– Пусть появится перед моим лицом.
В серой кибитке зашевелились, и из нее вылез бий Дюрмен, человек почтенного возраста, а за ним вслед вылез подросток лет тринадцати-четырнадцати, со связаными руками. Подросток испуганно уставился на Токтамыша.
– Этот? – удивился Токтамыш.
– Он самый, великий хан, – подтвердил бий Дюрмен. – Он отрубил голову моему сыну Урману.
– Проходите ко мне. Сейчас же начнем суд.
Токтамыш вместе с сеидом вернулся в юрту, а бий Дюрмен, взяв мальчика за шиворот, поволок его к порогу. Там он отвязал свой меч и положил его слева от входа.
– Развяжи мальчика, бий, – сказал страж порога.
– Нет, – возразил Дюрмен. Он убийца моего сына и недостоин жалости.
Страж откинул полог, и оба, Дюрмен и его пленник, вошли к хану. Ханская юрта была из белого войлока и называлась Золотой, поскольку держалась на золотых столбах и была обшита множеством золотых бляшек. В юрте находился деревянный трон, обитый серебром, – его хан брал с собой в походы, а главный трон, обитый золотом был во дворце, где Токтамыш принимал иностранных послов. Когда Дюрмен и мальчик вошли, Токтамыш уже сидел на троне, справа от него на длинной лавке сидели сеид Ахмат и карачи – люди знатных родов, с которыми хан держал совет и правил суд.
– Развяжи мальчика, бий, – приказал Токтамыш. Дюрмен повиновался. – Как тебя зовут, мальчик?
– Бекет.
– Почему ты, Бекет, убил сына бия Дюрмена?
– Я не виноват, великий хан. Это Кубугыл повелел казнить Урмана.
– Кубугыл? Сын Джантимира?
– Да, великий хан.
– Этот Кубугыл был непочтителен со мной, когда я проезжал земли мангытов. Он дерзкий и своенравный юноша. Но в чем был повинен Урман?
– Он воровал деревянных лошадок у благородных ребят. Их привезли к нам русские купцы, и многие знатные люди купили их для своих детей. А Урман захотел иметь у себя дома целый табун и стал красть. Три раза ему это удавалось, а на четвертый он попался, и тогда Кубугыл собрал нас…
– Кого это «нас»?
– Благородных ребят, великий хан. Кубугыл объединил мальчиков из знатных семей в союз и стал нашим атаманом. И он попросил бия Бурлюка учить нас стрельбе из лука и владению мечом.
– Ты слышал, сеид? – обратился Токтамыш к сеиду Ахмату.
– Он опасен, этот Кубугыл, – ответил Ахмат.
– Продолжай свой рассказ, Бекет.
– Кубугыл собрал нас и сказал, что Урман должен быть казнен, потому что таков обычай наших предков. Потом он отозвал меня в сторону и сказал: «Бекет, у тебя твердая рука. Ты лучше других ребят владеешь мечом. Поручаю тебе сделать это».
Токтамыш задумался. Он понял, что мальчик только выполнил приказ Кубугыла и казнить его не за что. Но своеволие сына Джантимира тоже нельзя было оставить без внимания.
– Что ты скажешь об этом, бий Кутуз? – обратился он к одному из карачей, немолодому уже и заслуженному воину.
– Скажу, что Кубугыл был прав. Он поступил по обычаю и по закону твоей державы, великий хан. Укравший коней должен быть казнен.
– Так ведь это были не настоящие кони, – возразил Токтамыш.
– Зло следует вырывать, когда оно еще неокрепший росток. Если дать злу окрепнуть, оно разрушит твою державу, хан.
– Великий хан, – вмешался бий Дюрмен, – я всегда был твоим верным слугой. Я лишился единственного сына. Пусть этот мальчишка заплатит своей головой за голову Урмана.
– Бий Дюрмен, – сказал Токтамыш, – ты всегда верно служил мне, и я понимаю, как велико твое горе. Но наказание не должно быть подобно злодеянию, иначе не будет справедливости в моей державе. Пусть сеид Ахмат скажет, как наказать мальчика.
– Полсотни ударов кнутом, великий хан.
– Пусть будет так, – сказал Токтамыш. – Если он выдержит полсотни ударов и останется жив, значит, такова воля Аллаха.
Дюрмен был явно недоволен таким поворотом дела, но не посмел перечить хану и только попросил разрешения присутствовать при наказании.
– Нет, – сказал Токтамыш, – тебе, бий, следует отдохнуть после дороги. Мой слуга проводит тебя во дворец. Останься у меня на несколько дней, я давно не видел тебя.
Дюрмен поклонился и в сопровождении ханского слуги вышел из юрты.
– Сеид Ахмат, – сказал Токтамыш тотчас после его ухода, – этот мальчик не выдержит полста ударов кнутом. Если он умрет, мангыты затаят злобу на нас.