Джералд обернулся и увидел ее. Его пальцы соскользнули с клавиш. Он поднялся и, шагнув вперед, оказался лицом к лицу с ней. В его глазах были те же грусть и боль, что прежде слышались в мелодии, которую он играл, и сердце Кэрол рванулось к нему. Но он нахмурился, и она вновь почувствовала незримую преграду между ними.
— Твой отец… — начала она.
Джералд быстро махнул рукой, словно желая избавиться от любых упоминаний об отце.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Да, вполне, — сухо ответила Кэрол. Может быть, он ожидал, что она уже выплакала все глаза из-за ссоры с ним?
— Ты уверена?
Кэрол удивленно посмотрела на него.
— Уверена ли я, что со мной все в порядке? Да, конечно.
— Нет, вот в этом. — И Джералд протянул руку на уровень ее груди.
Кэрол взглянула вниз и увидела, что халат распахнулся, открывая рисунок на ночной рубашке — сердечко с надписью: «Кто-то в Калифорнии любит меня». Она невольно покраснела и уже открыла рот, чтобы дать ему достойный отпор, но Джералд положил руки ей на плечи и притянул к себе.
— Этот кто-то уже здесь, — прошептал он, обнимая ее.
Его поцелуй был на удивление осторожным, словно он испытывал робость. Кэрол легко могла бы освободиться из его объятий, и она решила, что так и сделает. Но через минуту. Ей нужна была эта минута, чтобы навсегда сохранить ощущение теплоты и возбуждающего вкуса его губ, ведь это был их последний поцелуй.
Но вот кончик его языка скользнул между ее губами, и, прежде чем Кэрол поняла, что делает, она невольно раздвинула их, чтобы он мог проникнуть глубже. Он издал глухой стон и теснее прижал ее к себе. Поцелуи Джералда становились все более жгучими, и в пламени его страсти вся решимость Кэрол, весь ее гнев и возмущение сгорели бесследно.
Теперь они снова вместе, сказал себе Джералд. Австралийская мелодия навеяла мысли о времени, которого не вернешь, и о потерях, которые не возместить ничем. Именно об этом он думал, когда она вошла. Без Кэрол он навеки остался бы одиноким и потерянным и постепенно пришел бы к гибели, как засыхающее дерево.
— Я совсем не хотел тебя оскорбить, когда предложил выйти за меня замуж, — прошептал он ей на ухо. Но, почувствовав, как она напряглась и отстранилась, он невольно пробормотал сквозь зубы проклятье. Не в силах окончательно отпустить ее, он заговорил: — Можешь считать меня самонадеянным мерзавцем, но я люблю тебя так сильно, что меня почти не заботит, чувствуешь ли ты то же самое по отношению ко мне.
Кэрол смотрела на него, и первоначальное изумление, появившееся в ее золотисто-карих глазах, понемногу сменялось мягким сиянием.
— Так вот о чем ты подумал? — прошептала она. — Что я не люблю тебя?
— Я просил тебя выйти за меня замуж, а ты посмотрела на меня так, словно я тебя ударил, и с криком «нет» убежала. Так что же я должен был подумать?
— Ох, Джералд! — воскликнула она, плача и смеясь сквозь слезы. — Я полюбила тебя с первого взгляда!
Миссис Ардайс права: женщины — необъяснимые создания. И проживи он еще сотню лет, он никогда не научится понимать их.
— Но, если ты любишь меня, тогда почему отказалась выйти за меня замуж?
— Я ведь не ответила окончательным отказом. Спроси меня еще раз. Может быть, я изменю мнение.
— Надеюсь, что так оно и будет, дорогая, — послышался голос Тэды.
Джералд обернулся, одной рукой по-прежнему обнимая Кэрол. Тэда и Келвин стояли в дверях и смотрели на них.
— Моя свадьба состоялась не здесь, — сказала Тэда, — и поэтому я буду очень огорчена, если с твоей произойдет то же самое. Мы с Келвином полагали отпраздновать наше торжество в узком кругу, но твою свадьбу мне хотелось бы отметить со всевозможной пышностью! Скажи «да», детка, и я сразу же начну готовиться к ней.
Джералд обернулся к Кэрол, взглянул в ее зардевшееся лицо, на которое ему, казалось, никогда не надоест смотреть, и улыбнулся.
— Ты явно в меньшинстве, дорогая, так что попробуем еще раз и будем надеяться, что теперь ты дашь правильный ответ. Я обожаю тебя, это совершенно необъяснимо, но для меня ты единственная женщина в мире. Ты будешь моей женой?
Кэрол взглянула на него затуманенными от счастья глазами и прошептала:
— Да.
Джералд повторил это слово одними губами, целуя ее долгим поцелуем, обещающим любовь и страсть, которые продлятся всю жизнь. Захваченный волшебным ощущением, он совсем забыл о зрителях этой сцены и очнулся лишь тогда, когда услышал отцовское «Браво!»