Они были слегка смущены. Особенно Кёнпхаль: пришёл, навалился на всякие яства, а в чём дело, спросить не удосужился.
— Ладно, ладно, неважно,— оборонялся от их упреков Мёнгиль.— Не всё ли равно, по какому поводу праздник?
— Ну что ж, поздравляем тебя, Мёнгиль!—торжественно сказал Кёнпхаль и поднял чашку с фруктовой водой.
Скоро говорили уже все вместе, почти не слушая друг друга, с аппетитом уминая вкусный дымящийся тток.
Мать тихо сидела в сторонке. В глазах у неё стояли слезы. Потом она отвернулась и быстро вытерла глаза концом длинной белой ленты, свисающей с ворота её кофточки. Но как ни быстро было её движение, Чхонён заметил его: он всегда был очень внимателен к матери друга.
— Что с вами, тётушка? — встревожился он.
Ребята умолкли.. Она плакала!.. Кто бы мог подумать, что увидит когда-нибудь на её глазах слезы!..
— Нет, нет, всё в порядке,— поспешно сказала мать Мёнгиля и провела рукой по лбу, словно желая разгладить горькую складку. Но ребята не отставали.
— Скажите нам, что случилось! — расстроенно повторяли они.
И тогда она подошла к ним, села рядом и тихо сказала:
— Я вспомнила тот день, тот теперь уже очень далекий день, когда родился мой Мёнгиль. Могла ли я думать, что он будет учиться в школе, что я устрою ему день рождения в светлом, просторном доме, что к нему придут в гости его друзья…
— А что в этом особенного? — широко раскрыл глаза Кёнпхаль.
Мать Мёнгиля невесело усмехнулась.
— Тогда это казалось мне невозможным. Слишком тяжёлая была у нас жизнь. Не жизнь, а так… одно название… Знаете, как он родился? — Она кивнула в сторону сына.— Гремел гром, лил дождь и дул ветер. А я лежала с ним, совсем крошечным, под мостом и закрывала его своим телом…
— Под мостом? — переспросил Муниль.— Разве у вас не было дома?
Чхонён встал со своего места и пересел поближе к матери Мёнгиля.
— Какой уж там дом, — махнула она рукой. — Я жила тогда у помещика, в батрачках. Потом пришлось уйти куда глаза глядят…
— Ладно, мама, хватит, — залившись краской, перебил мать Мёнгиль. — Зачем об этом рассказывать?
Мать строго посмотрела на сына.
— Тебе нечего стыдиться, Мёнгиль,— сказала она.— Так жили тогда многие…— Она оглядела ребят.— Вот вы читаете в книгах о том, что родина ваша была под властью японцев[13]. А что это такое — власть японцев и богачей, вы знаете? У Мёнгиля не было ботинок, не было ни одной пары белья. Штаны да куртка — вот и весь наряд. Всю зиму он, бывало, сидел дома: не в чем выйти на улицу…
Она помолчала, потом горестно усмехнулась:
— Вот помню я праздник Нового года… Богачи нарядились тогда в разноцветные одежды, прохаживались по улице, хвастались друг перед другом своими нарядами. А бедняки и их дети сидели в тёмных, сырых каморках и дрожали от холода…
Она поежилась, будто с тех далеких времен пахнуло на неё холодным, леденящим душу и тело ветром. Ребята молчали.
— Враги есть и сейчас,— добавила она.— Они хотят, чтобы вернулись старые времена. Помните об этом, ребята.
Мёнгиль взглянул на друзей. Они во все глаза смотрели на его мать. Только Чхонён сидел, низко опустив голову.
2
Много ночей подряд шли дожди. Гремел раскатистый гром, ослепительные молнии озаряли деревню.
В этот вечер тоже лил проливной дождь. Мёнгиль, проводив Чхонёна, сидел вдвоем с матерью и слушал её рассказы. И вдруг сквозь монотонный немолчный шум ливня до них донёсся громкий крик и сразу же топот бегущих ног.
Мёнгиль вскочил с кана[14], подбежал к двери, распахнул её. Под косыми струями дождя к дому во весь дух неслись двое. Сверкнула молния, и Мёнгиль узнал своих старых друзей. Кёнпхаль с Мунилем ворвались во двор, задыхаясь от бега, с бледными, мокрыми лицами. Мать Мёнгиля в накинутом на голову платке выбежала к ним навстречу:
— Что с вами?.. В чём дело, мальчики?
Ребята молча смотрели на нее округлившимися от страха глазами. С их мокрой одежды ручьями стекала вода. Мёнгиль чуть ли не силой втащил их в дом, закрыл дверь.
— Да говорите же наконец, что случилось?
— Опять, знаешь, опять…— пролепетал Кёнпхаль.
— Что — опять? — улыбнулась мать Мёнгиля.
— Опять тот самый, что у коровника… «Нечистый дух», что ли…— криво улыбнулся в ответ Кёнпхаль.
Вынув большущий носовой платок, он вытер слипшиеся от дождя волосы и сел рядом с Мёнгилем.
Мёнгиль посмотрел на его вконец растерянное лицо и понял, что от Кёнпхаля сейчас ничего не добьешься.
14
Кан — тёплая лежанка в корейских домах. В Корее под полом домов обычно проложены трубы, по которым идет тёплый воздух.