— Случилось, Мёнгиль…
И он рассказал вот что.
Сегодня утром свинарь Чингю́ отправился в сарай за сеном: пора было менять свиньям подстилки. Он принялся ворошить сухую траву и вдруг… Что это? Торчит чья-то босая пятка… Оказалось, в сене спал Чхонён. Он спал так крепко, что даже приход Чингю не разбудил его. Лоб у Чхонёна был завязан какой-то грязной тряпкой, на щеке ссадина. Когда свинарь с трудом разбудил парня, тот уставился на него непонимающими глазами, а потом вскочил и как ошпаренный бросился вон из сарая. Только его и видали!..
— Вот какие дела, Мёнгиль,— закончил со вздохом учитель.— С другом твоим неладно…
— И где он сейчас? — заволновался Мёнгиль.— Я был у них только что, его нет… Где он?
— Не знаю…— пожал плечами учитель.—-Думаю, он опять поссорился с матерью.
— А почему у него завязан лоб? — снова перебил учителя Мёнгиль.
— Хотелось бы мне знать самому…— пробормотал учитель Чансу и попросил Мёнгиля рассказать, о чём они говорили вчера во время прогулки.
Мёнгиль, наклонив голову, мучительно морща лоб, старался припомнить все подробности вчерашнего разговора с Чхонёном.
— Значит, он просил тебя сказать матери, чтобы она не выходила из дому? — нахмурившись, переспросил учитель Чансу.— Что ж, хорошо, что ты всё это мне сказал. До свидания!
И учитель быстро зашагал к правлению.
Мёнгиль обошёл всех соседей, облазил все закоулки — Чхонёна не было. У мельницы к нему присоединились Муниль и Кёнпхаль. Втроем они снова пошли к приятелю, но на калитке висел огромный, тяжёлый замок. Никто не запирал в деревне дома, кроме тётушки Хван.
— Уже куда-то отправилась! — возмутился Кёнпхаль.— А до Чхонёна ей и дела нет!
Они искали друга до вечера, а вечером пошли к учителю Чансу.
— Его нигде нет! — с порога начал Мёнгиль.— Мы всю деревню облазили!
Учитель улыбнулся.
— Возвращайтесь-ка по домам, ребята,— мягко сказал он.— Я нашёл его на берегу реки… Он плакал… Не ходите сейчас к нему. Завтра увидитесь…
На другой день они и вправду увидали Чхонёна. Лоб у него был завязан белым бинтом — учитель водил его на медицинский пункт,— большие глаза опухли.
— С матерью поругались…— неохотно обронил он, отвечая на молчаливый вопрос ребят.
«Так это, значит, она его так разукрасила! — с горечью понял Мёнгиль.— Какая же она злая!»
Конечно, он всегда недолюбливал его мать, но чтобы она била Чхонёна!.. Нет, этого он даже от неё не ожидал…
Глава пятая
Дружба
1
Пришла осень, первая осень с того дня, как в деревне организовали кооператив. Крестьяне встретили радостно. Весь год работали они в поте лица своего, зато сейчас урожай ожидали богатый.
Своими глазами видели теперь жители деревни Сингван, какая это сила — кооперация. Стеной стояла пшеница. Дул ветер, и золотые волны ходили по широкому полю. Косилка сметала эти золотые волны, женщины вязали снопы, стараясь сохранить каждый колос, и вот уже длинными вереницами потянулись к правлению подводы с зерном.
Через неделю на широком дворе правления высилась целая гора зерна. И каждый, кто смотрел на неё, чувствовал гордость за себя и своих товарищей. Что и говорить, поработали славно! Ходили слухи, что на каждый двор пришлось по две тонны зерна и немало денег.
Ребята не отставали от взрослых. Сразу же после занятий бежали они на поле, и люди улыбались, слушая их весёлые песни.
Наконец пришёл день, когда стали распределять зерно. Все надели лучшие свои наряды, пришли в правление как на праздник, целыми семьями. Во дворе на сэнапе[15] играли весёлые песни, барабанщик палочками отбивал такт, парни и девушки кружились в танце. Даже старухи вместе с молодыми подергивали, пританцовывая, плечами.
Людям было легко и радостно. Наконец-то исчезли, убежали куда-то омрачавшие жизнь тёмные слухи. В деревне стало спокойно. Правда, крестьяне по-прежнему были настороже — слишком суровыми оказались испытания, через которые им пришлось пройти.
Кёнпхаль с Мунилем, к примеру, долго ещё не могли забыть, как видели они «нечистый дух», вспоминали про смерть Оллука, про пожар в доме Мёнгиля. Но с каждым днём воспоминания эти тускнели…
К вечеру подводы, тяжело нагруженные туго набитыми мешками с зерном, въехали во дворы крестьян. До поздней ночи слышались в домах весёлые голоса, песни и смех.