— На-ка тебе деньжат на дорогу,— громко говорит она и суёт Чхонёну в карман деньги: пусть все видят, какая она заботливая!
Чхонён густо краснеет.
Тут же старый Токпо. Он притащил внуку здоровенный кусок ттока. Муниль не очень любит тток, но берёт: не может же он обидеть деда.
Наконец к перрону, пуская белые клубы дыма, подходит поезд. Ребята шумно влезают в вагон, раздаётся длинный гудок, и поезд идёт на север…
Поезд шёл вперёд и вперёд. Покачивались вагоны, чуть постукивали на стыках колеса. За окном мелькали деревни. На полях работали тракторы, трепетали на ветру разноцветные флажки — над многими участками шефствовала молодёжь.
Учитель Чансу оживлённо рассказывал:
— Смотрите, ребята, вон там, вдали, будто муравьиные ходы на полях… Это оросительные каналы. Урожай в нынешнем году богатейший — сто лет ничего подобного не было! Видите, кончается одна оросительная система — начинается другая. И так всюду… А вон комбайн. Машины теперь и сеют и убирают. Людей освобождают от тяжкого труда…
Ребята слушали учителя и ехали под весёлый перестук колес в новый, неизвестный им мир.
— Учитель, а правда, что в деревнях делают теперь лекарства из морских водорослей?
Чудной вопрос Муниля вызвал общий хохот: очень уж он был неожиданным. Но Муниль знал, о чём говорит.
— Нечего смеяться,— сказал учитель, не сумев, однако, сдержать улыбку.— Уже сейчас химия помогает деревне. Скоро не одни только водоросли, все отходы будут использовать…
Бывает так: бросишь камешек в пруд, и пойдут от него круги по воде — всё шире и шире. Так и рассказ учителя. Ребята не могли уже остановиться. Перебивая друг друга, говорили они о том, что будет в Сингване, о том, кем они станут. Кёнпхаль, размахивая руками, кричал, что непременно выучится на тракториста, хотя прежде собирался работать механиком; Муниль сказал, что будет агрономом, а раньше спал и видел себя писателем. Мёнгиль не принимал участия в спорах, но про себя решил, что во всех случаях останется в деревне, а кем станет, там будет видно.
Молчал и Чхонён. Он смотрел в окно и думал, что все эти мечты не для него. «Эх, если бы я мог стать техником!..» Он повернулся и поглядел на ребят. Какие они счастливые! Он отдал бы всё на свете, если бы смог оказаться на их месте!.. Чхонён вздохнул и снова повернулся к окну. Даже путешествие не могло развеять его мрачные думы. Как тогда, в больнице, после ухода матери, глухая тоска словно льдом сковала ему грудь…
К вечеру стало тихо. Ребята угомонились. Одни сидели, негромко беседуя, другие читали. По радио передали последние известия. Потом заиграла тихая музыка. Пхеньян был уже совсем близко.
К Чхонёну подошёл Мёнгиль с пакетом в руках:
— О чём ты всё думаешь?
Чхонён вздрогнул: он словно пробудился от глубокого сна.
— Ешь! — Мёнгиль протянул другу пакет с конфетами.
Подошли Кёнпхаль и Муниль. Им, как всегда, не сиделось на месте. Они без конца слонялись по коридору, выходили в тамбур, болтали и спорили.
— Подъезжаем! — набив рот конфетами, возбуждённо сказал Кёнпхаль.
— Интересно, какой он, Пхеньян? — прищурился Муниль: вечно он важничал!
Чхонён улыбнулся: с друзьями ему сразу становилось легче.
— Пхеньян! — объявил проводник.
Мальчишки засуетились, надевая рюкзаки.
3
Уже на перроне ощутили ребята мощное дыхание огромного города. Навстречу им шли и шли люди. Высокие дома, гигантские подъёмные краны, впервые увиденные бульдозеры и экскаваторы — всё поражало школьников горной деревушки Сингван.
«Так вот он какой, Пхеньян!» — изумлялся Чхонён.
Мимо них с песнями прошла колонна людей. Учитель Чансу сказал, что это рабочие и студенты идут на многочисленные стройки города.
«Эти люди восстановили Пхеньян,— потрясенно думал Чхонён.— Он ведь лежал в развалинах, а теперь…» Он вдруг подумал о том, как им повезло. Как бы хотел он тоже быть в их строю, стать рабочим. А почему бы и нет? То, что до сих пор терзало его, показалось вдруг смешным и нелепым. Он вырвется из дому, забудет всё, что осталось там, он ничем не хуже других, он выучится, будет работать, и всё пойдёт у него хорошо!..
Ребята переночевали в общежитии студентов университета, а утром отправились на одну из строек. Рабочие рассказали им немало интересного, потом позволили взглянуть на Пхеньян с высоты птичьего полёта.
«Какой огромный город! — Мёнгиль глядел вниз с головокружительной высоты.— Какой же должна быть вся наша страна!.. И сколько нужно знать, чтобы трудиться в этой стране!»