— Ты, я вижу, ходил за дровами? — дружелюбно улыбнулся он.
Чхонён кивнул и молча двинулся дальше, но Мёнгиль преградил ему путь:
— Погоди, Чхонён. Два слова… Да ты поставь чиге на землю, тяжело ведь…
Чхонён немного помедлил, словно раздумывая, уйти ему или остаться, потом, крякнув от натуги, снял с плеч чиге, опустил наземь и выжидательно уставился на Мёнгиля.
— Сядем!
Мёнгиль уселся на зелёную пушистую траву. Чхонён сел чуть поодаль, подставив свежему ветру разгорячённое лицо.
— Ты почему в школе не был? —не зная с чего начать, спросил Мёнгиль.
— Так…— пожал плечами Чхонён.— Дел много… Дрова пришлось рубить…
— Послушай! — волнуясь, заторопился Мёнгиль.— Ты бы сказал, мы бы тебе помогли — пришли бы все вместе после школы и помогли…
Чхонён ничего не ответил. Он сосредоточенно выдёргивал одну за другой тоненькие травинки и снова бросал их на землю с таким видом, будто занимался невесть каким важным делом.
— Ты в другой раз говори… Поможем…— вконец растерявшись, пробормотал Мёнгиль.
— Да отстаньте вы от меня! — вскочил вдруг Чхонён.— Какое вам всем до меня дело? И помощь ваша мне не нужна, ясно?..— Голос его дрогнул.— Брошу я школу — и всё…
— Да ты что?! — тоже вскочил Мёнгиль и схватил Чхонёна за руку.
— Отстань! Понял? — зло вырвал руку Чхонён.— У меня своя голова на плечах есть! Сам знаю, что делать.
Он, задыхаясь от ярости, торопливо надел перегруженное чиге и чуть не бегом побежал к своему дому.
Мёнгиль вспыхнул от незаслуженной обиды, хотел крикнуть ему вслед что-нибудь грубое, резкое, но сдержался и, вздохнув, медленно побрёл домой.
4
На высоком холме за деревней возвышается новая мельница — гордость кооператива. Как бы ни спешил человек, какие бы дела ни призывали его, он хоть на минуту, а заглянет сюда. Ещё бы: своя мельница — это не шутка! Прежде жители деревни Сингван ездили на мельницу за десять ли[5]! А теперь пожалуйста, к их услугам дядюшка Чан, отец Кёнпхаля, которого вся деревня зовёт «Весельчак Чан» за его весёлый характер.
Соседи Чаном гордятся — не в каждом селе есть свой механик. Механик… Прежде о такой профессии и не слыхали! Правда, он не то чтобы настоящий механик: раньше работал в кузнице, но в машинах разбирается здорово.
Чан давно уже ратовал за то, чтобы в Сингване была своя мельница, и мать Мёнгиля его в этом поддерживала.
— У нас должны быть свои машины и механизмы,— говорила она.— Должно быть хозяйство, оснащённое техникой. Без этого новую жизнь не построишь!
Вначале, правда, многие сомневались.
— Жили без всяких там механизмов и теперь проживём,— ворчали на собраниях старики.
Но вот после долгих споров и всяческих толков на холме построили мельницу, и самые завзятые скептики прикусили языки. Со скрипом вертелись тяжёлые жернова, очищала крупу крупорушка, весь белый от плавающей в воздухе мучной пыли, босой, весёлый, гордый своим исключительным положением, колдовал у машин дядюшка Чан. И старики, покачивая от восхищения головами, молча смотрели на то, как быстро работает «механизм».
Мёнгиль, Муниль и Кёнпхаль бегали на мельницу чуть ли не каждый день. Издалека ещё слышали они ровный немолчный гул мотора. «И как это дядюшка Чан управляется с такой махиной?—думал Мёнгиль, глядя на ловкие руки отца Кёнпхаля.— Где он всему научился?»
— Не знаю я, где он учился. Он и дома всегда что-то придумывает. То какую-то чудну́ю пепельницу соорудит, то звонок. А раз зажигалку сделал. Искры летели — думали, загоримся… Любит он технику,— словно подслушав, сказал Кёнпхаль.
Кёнпхаль и сам был в отца. Вся школа знала: если нужно сделать какое-то приспособление, обращайтесь к Кёнпхалю, уж он придумает! Не то чтобы Кёнпхаль здорово знал теорию— физику там или математику,— вовсе нет. Не очень-то нравилось ему заниматься расчётами, чертежами. Этим больше увлекался Муниль. Кёнпхаль же любил мастерить все своими руками.
Как-то вдвоём с Мунилем они соорудили автоматическую кормушку для кроликов, живущих в школе в живом уголке. За это в стенгазете их назвали «изобретателями», и ребята были очень довольны титулом.
«Как вы научились всем этим премудростям?» — спросил однажды Муниля толстяк Ким.
«Дядюшка Чан нас обучил!» — не без гордости ответил Муниль.
Да, верно, так оно и было. Друзья до седьмого пота работали вместе с отцом Кёнпхаля на мельнице. Муниль часами рассматривал чертежи, Кёнпхаль драил мотор и смазывал его маслом. И если случались какие неполадки — а мотор был старым и часто барахлил,— ребята рылись во всевозможных инструкциях, стараясь найти причину очередной поломки. Что же касается дядюшки Чана, то он не спешил им подсказать, хотя сам находил неисправности мгновенно.