Голова будто налита свинцом, тяжелые, опухшие веки хочется вновь опустить и снова уснуть. И, желательно, проснуться в нашем с Антоном доме и понять, что все события вчерашнего дня были всего лишь сном.
Как вообще я смогла выжить? Как пережила крушение мира – привычного в целом и своего личного в частности? Почему все еще существую и чувствую? И наиболее отчетливо - желание сходить в туалет. Именно оно мотивировало попытаться оторвать затекшее, исстрадавшееся тело от кровати и отправиться на поиски уборной, что я и сделала.
Взгляд упал на тусклое трюмо. Из него на меня глядела женщина с бледным опухшим лицом и мешками под глазами, покрытыми корками губами, царапинами от щетины на лице и шее с темными отметинами, всклокоченными длинными волосами, одетая в измятую темную футболку, болтающуюся на ней как на вешалке и джинсы. Впрочем, разве человек, переживший апокалипсис, может выглядеть иначе? Но все же что-то всколыхнулось внутри. Что-то заставившее соорудить на голове подобие пучка, а футболку завязать узлом у пояса джинсов.
Палач меня что еще и переодел? Хотя, все, что мог, он и до этого увидел, а хотел бы тронуть – тронул. Но не сделал этого. Как и обещал.
- Могла б и до вечера спать, царица - сказала мне девушка, когда я вышла из комнаты, - холопы все за тебя сделают.
- Если Вам была нужна моя помощь, то можно было просто попросить о ней, - хриплый, надтреснутый голос прозвучал жестко и уверенно. Девчонка опешила. Уставилась на меня, хлопая губами.
А я вышла на залитый солнцем двор. Теплые лучи проникали сквозь все еще голые кроны, играя на уже вовсю зеленеющей траве и отбиваясь от серебристых боков моего внедорожника. Глазам стало больно, а вот на душе будто полегчало. Мама часто говорила, что я, как цветок, завишу от солнца.
Обвела взглядом окрестности. Ничего похожего на уборную. Не стану же я облюбовывать кустик? Ведь для этого придется идти по траве и сухостою, вдруг там клещи. И вообще…
Но организму было плевать. Он жил, хотел жить, а еще хотел, чтоб мой разум учитывал его потребности.
Двор был пуст. Что ж, так даже лучше, хоть никто следом не пойдет. Высоко поднимая ноги, я направилась к более-менее густым зарослям. Несколько раз обернувшись, все же присела за ними.
Немного дальше журчал большой ручей. Успокаивающая мелодия манила. Подойдя, я зачерпнула чистой прохладной воды и плеснула себе в лицо. Повторила несколько раз, а потом приложила холодные уже пальцы к глазам. Привычный жест после бессонной ночи или слез. Только раньше все это было в ванной комнате в родительской квартире или нашем с Антоном доме. Господи, как он мог… А как я могла.
В носу опять защипало, и я приказала себе не думать. Вспомнила мамочку, как она говорила: «Если думать о чем-то плохом сейчас не время, будь как Скарлетт О`Хара. Заставь себя подумать позже».
- Да, я подумаю потом, - проговорила вслух, - потом, когда все это закончится. Должно же это все закончиться….
- Ты охренела? – бесшумно подкравшийся Палач схватил меня за плечо и встряхнул. - Кто ж шляется один по лесу, тем более сейчас?
Черные глаза буквально пылали от гнева, вызывая воспоминания о начале ночи. Я содрогнулась.
- И-извините, я просто…
- Чтоб больше без меня дальше вон того дерева ни шагу, девочка, - перебил он, - Иначе пеняй на себя – бегать и искать не буду.
- Меня зовут Наташа, - проговорила, повинуясь внезапному непонятному порыву, и протянула руку. Он уставился на меня, как на дуру, - А Вас как?
- Пал… Рустам, - он крепко ухватил мою руку и потянул, - идем обратно, там Анжелка пожрать сообразила. Тебя ж ветром скоро сдувать начнет, а летать я не умею. И хватит этого «Вы», ок?
Я кивнула и позволила себя увести.
- О, пропажа нашлась, - сказал Седой с набитым ртом, - а мы уж думали вертушку вызывать.
Остальные промолчали и даже не взглянули на меня. Как же хорошо, вот бы всегда так.
Рустам сел за стол и усадил меня себе на колени. Я напряглась, но сопротивляться не стала.
На завтрак или, может, уже обед, ведь сколько сейчас точно времени я не знала, была какая-то неопознанная каша с рыбными консервами. Так и не став придирчивой к еде и осознавая необходимость опустить в желудок хоть что-то, я все равно не собиралась даже пробовать это. Утренние комментарии и то, что никто особо не трудился накладывать себе целую порцию, не подбавляя потом из «общего котла» грязной ложкой, начисто лишили бы аппетита, даже вздумай он появиться.