Нутро дома встретило затхлостью и сумраком. Плесень свила узоры на выцветшей краске стен, проросла в швах и трещинах кафеля на полу. Первый этаж пустовал уже лет пятнадцать после того, как просел фундамент, и квартиры с первой по шестую затопило грунтовыми водами из подвала. Друг напротив друга, по три в ряд, тянулись по коридору заколоченные двери с истрепанной обшивкой.
Вручив мокрый зонт Виталию Антоновичу, Софья достала из сумки увесистую папку, прижала к груди, и решительно зашагала вперед.
Каблуки гулко отстукивали каждый шаг. Звук летел вверх, разбивался о пожелтевший потолок, а потом рассыпался, резонируя со стенами. Лестница с чугунными балясинами поднималась вдоль панорамных окон массивным зигзагом. Битые стекла кое-где были заклеены газетами или забиты кусками фанеры, поэтому на высоких пролетах царил полумрак. Тяжелый табачный дух, казалось, сажей осел на перилах.
Софья едва не споткнулась — зацепилась набойкой за ступеньку. Идущий позади Виталий Антонович успел подхватить ее за локоть, а потом больно стиснул. Софья ойкнула, с негодованием обернулась.
— Осторожнее, — шепотом сказал Виталий Антонович, — не торопитесь. Здесь все на ладан дышит.
Софья демонстративно дернула плечом, отстраняясь. Уверенно шагнула на следующую ступеньку, но там и замерла.
На лестничном пролете, широко расставив лапы, стояла большая овчарка. Взъерошенная, с седыми подпалинами, она прижала уши к голове и оскалилась. Софья махнула увесистой папкой, пытаясь прогнать животное с дороги:
— Фу! Фу, пошла вон!
Собака зарычала. Софья коротко взвизгнула.
— Эй вы, там! — не выдержал Виталий Антонович. — Да, вы! Мужчина, слышите меня? Уберите собаку!
— А то что? — лениво отозвался скрытый в тени и сигаретном дыму жилец. Софья увидела только дырявые тапочки на босу ногу, и не решилась поднять глаза выше, чтобы не упустить из поля зрения овчарку.
— В ветконтроль позвоню, вот что. — Пригрозил Виталий Антонович и полез в карман за удостоверением. — Жилищная инспекция!
— Ладно, не кипешуй, инспекция. Не кусается. Так, ворчит на чужих для острастки. — Жилец выступил на свет, небрежно затушил сигарету о стену и бросил бычок на пол. Потом по-хозяйски положил руку на собачью холку и зашаркал вверх по лестнице. Овчарка покорно пошла рядом.
Софья не сдержала вздох облегчения. Дождалась, пока мужчина с собакой отойдут подальше, и только потом продолжила подъем.
— Собак боитесь? — участливо спросил Виталий Антонович, когда они вошли на второй этаж. Коридор тянулся в обе стороны от лестницы, справа заканчивался узким окном, а слева дверями в общую душевую. Под высоким потолком гудели длинные, тускло-желтые лампы.
— Неадекватов боюсь. — Буркнула Софья, остановилась перед первой дверью и нажала кнопку звонка. Потом постучала. Хозяева, если они и были внутри, не отреагировали.
— Давайте я по коридорам пройдусь, может разговорю кого. — Предложил Виталий Антонович. — Узнаю, какие квартиры жилые, какие нет, и где хозяева.
— Как хотите. — Софья перехватила папку поудобнее и отвернулась от него. — Я и одна справлюсь.
— Не сомневаюсь. — Пробормотал Виталий Антонович и побрел в сторону лестницы, чтобы подняться на следующий этаж.
Когда ссутуленная спина помощника скрылась из виду, Софье стало неуютно. Виталий Антонович раздражал, но рядом с ним было куда спокойнее. Сейчас, когда она осталась одна, сумрак длинного коридора словно сгустился, а за каждой темной дверью притаился тяжелый взгляд. По коже сразу побежали мурашки.
В следующей квартире тоже ждала тишина. У третьей не было звонка, поэтому Софья постучала кулаком, чуть громче и настойчивее, чем позволяли приличия.
Дверь открыла пенсионерка, и Софья воспряла духом. Пахнуло кислятиной, где-то в недрах квартиры забормотал телевизор. Софья быстро окинула взглядом прихожую: пожелтевшие обои с выцветшими ромбами, свалка одежды в углу, вместо двери в комнату — потертая занавеска. В пластиковый таз с треснутым краем капала с потолка желтая вода.
— Вам кого? — недоверчиво спросила хозяйка, а потом переменилась в лице: — Ой! А ты не Сонька ли Иванова? Какая цаца стала, надо же!
— Меня зовут Софья Андреевна, я ваш жилищный инспектор! — Софья улыбнулась, хотя к горлу подступила тошнота. К кислятине примешался запах испорченной еды. Похоже, у старушки сломался холодильник. — Вот мое удостоверение.
— Попутала, значит. — Старуха с любопытством вгляделась в ее лицо, игнорируя протянутый документ. — А похожа, и тоже Соня, смотри-ка!