— Виталий Антонович! — крикнула Софья.
Потолочные лампы разом мигнули и погасли. Звук босых шагов приближался. На кухне капала вода из трубы в мойку, кто-то захохотал, и снова зазвенели стаканы.
— Соничка, не уходи! Пожалуйста, не бвосай меня снова! — заныл за спиной Кирюша.
— Я кому сказал убираться отсюда! — мужчина в клетчатой рубашке возник из ниоткуда, замахнулся на девушку кулаком. — Дура! Это все из-за тебя!
Софья завизжала. Бросилась к лестнице и побежала вниз по ступенькам. Черт с ней, с премией! Больше всего ей захотелось оказаться снаружи, на улице. Сесть в машину, уехать и никогда не видеть этот дом и этих людей.
Но на последнем лестничном пролете ее снова поджидала овчарка. При виде оскаленной морды Софья вскрикнула, шагнула назад. Каблук зацепился и застрял между ступенями. Девушка дернулась, лодыжку свело судорогой. Собака зарычала громче, но не приблизилась. Как будто не хотела нападать, просто не пускала дальше.
Софья вылезла из туфель и на цыпочках попятилась в коридор. Овчарка не преследовала, разлеглась на лестнице.
Старуха открыла раньше, чем Софья занесла руку, чтобы постучать. Окинула девушку взглядом и удивленно ухнула.
— Помогите, пожалуйста! — у Софьи дрожал голос. — У вас же есть телефон? Мой не работает. Там собака, я не могу найти напарника. А этот сумасшедший что-то от меня хочет! Что-то говорит про какую-то Соничку, кажется, он решил, что это я…
— Да ты не части́, не части́! — старуха впустила ее в прихожую и с любопытством оглядела. — А чего босая, где твои туфельки?
Софья потеряла самообладание и разрыдалась. От пережитого страха знобило.
— Хорош хныкать! — пенсионерка со вздохом подняла с пола серую шаль и накинула девушке на плечи. — Уймись, Соня. Ты вроде выросла, а все такая же плакса.
— Говорю же, я жилищный инспектор! — вскрикнула Софья. — Вы не можете меня знать, я здесь никогда раньше не была!
— Правда, что ли? — старуха прищурилась. — Ну пошли, разберемся.
Она бесцеремонно подхватила девушку за локоть и поволокла обратно к лестнице.
— Вы нам поможете? Виталий Антонович где-то на четвертом, но не отзывается. Вдруг его чем-то напоили? — У Софьи заледенели ступни, зубы застучали от холода. Как будто температура в доме резко опустилась, и теперь каждое слово вылетало изо рта вместе с облачком пара. — Может, вызвать полицию? Вы видели, тут голая женщина ходит? Здесь что, бордель? А на кухне потолок обвалился, прямо на беременную с дочкой!
— А что ж ты им не помогла-то? — добродушно спросила старуха.
— Я хотела, но этот человек меня схватил, кричал, чтобы я убиралась! Наверное, ее муж. — Софью все сильнее била дрожь, она едва выговаривала слова. От застывших слез перед глазами плыло и мерцало. — А потом хотел меня ударить, я испугалась… Пожалуйста, позвоните в полицию, пусть они скорее приедут…
— Надо будет, позвоним. Ты не переживай.
Старуха встала у лестницы, с силой толкнула Софью на ступени. А потом посмотрела наверх и громко крикнула:
— Кирюша! Кирюш! А точно твоя Сонька-то? Забери, а то себе оставлю!
Софью окатило волной ужаса. Не чувствуя ног, она рванулась вниз, но собака сидела на прежнем месте, рядом с брошенными туфлями. Хозяин, худой мужчина в трениках и тапочках на босу ногу, спокойно курил, облокотившись о перила.
— Уберите собаку! — дрожащим голосом попросила Софья. — Дайте мне пройти!
— Куда торопишься, инспекция? — мужчина ласково потрепал по голове рычащую овчарку и недобро улыбнулся Софье. — Мужика своего забыла, или тут бросить хочешь?
— А Ки-юша нашел! — торжествующе провозгласил Кирюша с верхней площадки, и Софья подняла глаза. Юродивый спускался, толкая перед собой Виталия Антоновича. У того было красное, покрытое испариной лицо, взгляд беспокойно шарил вокруг, а ноги заплетались. — Нашел, Соничка! Ты ведь его искала, да?
— Софочка… Софья Андреевна… — пробормотал пьяно Виталий Антонович. — Я не виноват, они мне налили, я решил за успех дела… бумажки ведь подписали, Софья Андреевна, смотрите…
Белые листы выпали у него из рук и плавно разлетелись по ступенькам. Старуха засмеялась, догнала Софью и схватила за волосы.
— Помогите… — беззвучно, одними губами сказала Софья.
— Баб Нюша, не твонь Соничку! — Кирюша нахмурился. — Моя она, моя!
— А мне чего? У меня последний внучок остался, и тот вот-вот окочурится. — Пенсионерка с силой дернула Софьин пучок на затылке, вырвав вместе со шпильками клок волос. Девушка жалобно вскрикнула и уронила папку с документами. — А эта долго проживет, здоровая. Оставь мне, я заботиться о ней буду. Точно не твоя, ну глянь! Та лет на двадцать старше должна быть, сам посчитай!