В общем скорее это были холмы, поросшие лесом и разделённые широкими долинами. И в недрах этих холмов таились несметные богатства. Там были руда и строительный камень. А ещё соль и антрацит. И белая как мел глина. Из поколения в поколение местные жители вгрызались в склоны холмов, извлекая из них железо, олово, медь, каменную соль, мрамор и каолин.
Постоянное ковыряние под землёй придавало характеру обитателей Кричных гор много специфических особенностей, и жители остальной Империи дружно считали кричногорцев низкорослыми сквалыгами, вздорными, упрямыми и начисто лишёнными здорового чувства юмора — идеальными героями разнообразных застольных анекдотов. При этом они как-то не задумывались, что рассказывают эти анекдоты в зданиях, построенных из кричногорского камня с помощью инструментов из кричногорской стали, и поглощают еду, приправленную кричногорской солью, из кричногорской медной и фарфоровой посуды…
Впрочем, самих кричногорцев это не особенно волновало. Они в свою очередь были твёрдо убеждены, что все люди, живущие за пределами их гор — суть неотёсанная деревенщина, даже не знающая как нормально поставить шахтную крепь, либо городские пижоны, теряющие сознание при одной мысли о необходимости спуститься в забой. А уж какие неумелые за пределами их родины кузнецы и литейщики… Исключение кричногорцы делали разве что для механиков из Кюлена. Тех они, скрепя сердце, признавали достаточно искусными, но слишком легкомысленными и увлекающимися. У них нет таких прочных корней, как у нас, — говорили кричногорцы. — оттого они и не стоят на земле так же крепко, как и мы…
В данный момент четверо путников сидели в трактире. Это был самый обычный кричногорский трактир. Приземистый, словно осевший под весом огромной черепичной крыши, едва ли не касавшейся отливами земли. Окна в нём больше напоминали вентиляционные отдушины, а массивные опорные столбы превращали центральный зал в лабиринт. Как и подавляющее большинство трактиров в этих местах назывался он "На гора".
Посетители тоже были обычными и кричногорскими — низкие, коренастые, густо заросшие бородами, одетые в неизменные вязаные жилеты, кованые башмаки и фланелевые колпаки с кисточками. Кое-кто по горняцкой привычке носил сзади на поясе треугольное кожаное полотнище, своего рода фартук наоборот. Вещь совершенно незаменимая, когда приходится сидеть на камнях, но в трактир надеваемая исключительно для создания впечатления.
Некоторым инородным телом в этом рудокопном мирке смотрелась группка странствующих отшельниц, в мышиного цвета хламидах и накрахмаленных платочках, робко сидевшая в уголке.
— И чего ты нас торопил? — прошептала волшебница, озирая зал, — никого нет. Ты уверен, что твой человек должен быть уже здесь?
В ответ из-под низко надвинутого капюшона донеслось невнятное бурчание.
— Я, пожалуй, пойду, займусь лошадьми, — вздохнул Укен, поднимаясь.
Родгар остановил его жестом.
— Не надо. Отдохни. Кралог всё сделает…
Укен моргнул и нерешительно опустился на скамью. Кралог встал, и, не сказав ни слова, пошёл в направлении конюшни. Укен нервно посмотрел ему вслед.
— Да мне совсем не трудно… — пробормотал он, — я привык, да и…
Он замолк и растерянно поглядел на Родгара.
Волшебница продолжала раздражённо шептать.
— Ты гнал нас как проклятых всю неделю, и что я здесь вижу? Никого нет. Твой человек ещё не прибыл. И стоило так мчаться?
Родгар с надеждой осмотрел зал. Увы. Там не было никого, кроме угрюмых рудокопов, крепких официанток, плывших по залу живыми этажерками огромных пивных кружек, и робко забившихся в уголок отшельниц. Человек, с которым он должен был встретиться, действительно опаздывал. И это Родгару не нравилось. Это означало, что события развиваются не по плану.
Одна из отшельниц выбрались из-за столика, и семенящими шажками направилась в их сторону. Волшебница стоически вздохнула, и пробормотала спутникам.
— У вас есть мелочь?
Родгар не ответил. Отшельница подошла к их столику. Это была стройная высокая женщина с узким красивым лицом и густыми тёмными волосами. У неё были неожиданно весёлые для отшельницы карие глаза с тонкой сеточкой морщинок в уголках.
— Не угостят ли щедрые господа бедную странствующую сестру?
На женщину устремились три пары широко распахнутых глаз и два открытых рта. Челюсти Родгара помешала отвиснуть маска…
— Чево? — отчётливо подумала вслух Симахтаб.
— Стаканчиком молока, конечно, — добавила отшельница и смущённо потупилась.
Из-под маски Родгара донеслось несколько гулких, но достаточно невнятных звуков. Волшебница пришла в себя быстрее.
— Стакан молока, быстро, — крикнула она проходившей мимо официантке.
Та бросила на Симахтаб взгляд, исполненный глубокого презрения, слегка кивнула и проплыла дальше, унося с собой связку наполненных пивом кружек.
Отшельница села за стол и оглядела присутствовавших смеющимся взором. Для представительницы аскетичных служителей культа она выглядела неоправданно жизнерадостной.
— Вы случаем не торговцы? — спросила она, — хочу купить деревянный ларь староземской работы. У вас случайно не продаётся?
Над столом повисла гробовая тишина.
В голове Укена в панике бились мысли. Он слыхал, что среди отшельниц немало юро… (ты говоришь о духовной особе, резко одёрнул его внутренний голос), то есть нестандартно мыслящих дам. Но обычно они редко появляются на людях, а те, кого выпуска… (внутренний голос негромко кашлянул) в смысле напутствуют странствовать во внешнем мире, всё же не настолько оригинально мыслят… ну обычно.
Укен вздрогнул и на всякий случай отложил вилку подальше от гостьи.
— Так у вас не продаётся деревянный ларь староземской работы? — с надеждой в голосе повторила отшельница.
Из-под маски Родгара донеслись трубные звуки, свидетельствующие о том, что тот силился прокашляться.
— Нет. Но у нас есть окованный железом сундук с дополнительным отделением, — прогудел он полминуты спустя.
— Это что, заразно? — озабоченно спросила волшебница, подозрительно глядя то на отшельницу, то на Родгара.
— Нет, просто у того, кто придумывал пароль, было туго с фантазией, — беспечно улыбнулась отшельница, — впрочем, это ещё не самый худший вариант, можете мне поверить. Вот когда я…
— Это тот самый человек, — перебил её Родгар.
— Тот самый человек? — с глубоким недоверием в голосе уточнила Симахтаб, озирая сидевшую перед ней фигуру в серой фланели и накрахмаленном платке.
— Это я, — с улыбкой пояснила отшельница и для убедительности ткнула себя пальцем в грудь.
— Ты уверен? — на всякий случай переспросила волшебница.
— Абсолютно, — ответила гостья, прежде чем Родгар успел открыть рот.
Подошедшая официантка грохнула на стол керамический стакан с молоком, и ещё раз смерив посетителей презрительным взглядом, молча отбыла в направлении стойки.
Отшельница посмотрела на содержимое стакана и брезгливо поморщилась.
— Терпеть не могу молока, — сообщила она, — кстати, меня зовут Смиона. Смиона Кампаначчо. Очень приятно.
Симахтаб внимательно рассматривала отшельницу, словно та ей кого-то напоминала.
— Кстати, я вас знаю, — сообщила отшельница, и улыбнулась, — вы заезжали в замок Казурро лет пять назад. Кажется, вас зовут Мольфи? Малфрида?
— В настоящее время меня зовут Симахтаб, — хмуро ответила волшебница, и уже тише добавила, — но тебя я тоже помню…
— А. Понимаю. Конспирация, — воскликнула Смиона, — я должна была сразу догадаться, эти тёмные плащи, низко надвинутые капюшоны… А у вас не найдётся лишнего плащика? Это так романтично!
Она обвела слегка обалдевших от изливающегося на них словесного потока собеседников радостным взором, вздохнула и уже без прежнего оптимизма добавила.
— Ну, ладно-ладно, куда важнее, что это не только романтично, но и тепло. Я себе всю… хм… заднюю часть едва не отморозила по дороге. Здесь на севере такие холодные ночи.