Однажды местному нечистому на руку мировому судье пришла фантазия создать вокруг своей усадьбы тропики. С павлинами, пальмами, дождями и бамбуковой травой. Оно, естественно, влетело в ноготок, но маги-подрядчики сделали. Смотрелось это дико – пальмовая роща среди сосен. По фантазии судьи там ещё фонтан с вином плескался, прямо в роще – пей сколько душеньке угодно да бананами закусывай. Веселый хозяин купался в фонтане с городскими девками. Шестеро мордастых слуг охраняли это изобилие от соседей. Оно бы и наплевать, деньги чужие, но постоянный заволок тумана, по всему району дожди, их и так в Твери избыток... Обезьяны галдят, а как вина напьются, разбегаются, потом греются по окрестным сараям, пугают старух и ребятишек...
Кончилось тем, что вмешался Князь.
Пальмы без тепла вымерзли, макаки разбежались по лесам и передохли, а вороватого судью, расспросив в зиндане, отправили на арену.
Развлекать народ, который он обокрал.
Судья оказался крепким мужиком и два первых боя выиграл. Но для реабилитации полагалось выиграть четыре, а в третьем его убил именитый заезжий грек.
Более желающих развести на тверской земле пальмы не находилось.
Персикам повезло больше – их природа приняла. Конечно, вызревали они поздно, но все же плоды наливались золотистым соком, доставляя ребятне немало радости. На тёплых кругах росла даже черешня, но в ней заводился маленький, пакостный белый червячок, так что приходилось заглядывать в каждую ягоду. Простому мужику теплый круг, понятно, был не по ногтям, так что черешнями не увлекались, а вот персиками засаживали целые сады. Заклятия на жуков и удобрения постепенно дешевели, и даже на червячка внутри черешни обещали найти управу. Правда, пока не находили.
Вот и в этом году славные уродились персики.
Два всадника на чёрных конях ехали по разбитой колёсами дороге.
Редкие прохожие сторонились, снимая шапки, заблаговременно отступали. Мужик в телеге не раздумывая съехал в канаву – всадники двигались ровно посередине, – и теперь ему предстояло немало помучиться, прежде чем он сможет продолжить путь. Впрочем, огорченным мужик не выглядел, да и вытаскивать телегу не спешил – стоял себе, согнувшись, сжимая в руке лохматую шапку, и, что-то нашептывая, отбивал размеренные поклоны вслед проехавшим господам. И не ругался.
Несколько деревьев вдоль дороги были дочиста ободраны прохожими либо ребятней, только в самом верху виднелось нечто, полурасклеванное птицами, а вот в стороне, за высоким забором... Один из всадников протянул руку, напряг пальцы и сорвал персик, как бы взяв его из пустоты. Брезгливо осмотрел, вытер чистейшим кружевным платочком и решился надкусить. Выражение его лица изменилось, движение бровей показало, что на вкус персик вполне соответствует. Второй также протянул руку, сорвал в стороне сада покрытый пушком плод и впился в него крепкими зубами без всяких гигиенических приготовлений. Ещё раз откусив, владелец кружевного платочка бросил недоеденный плод в канаву. Его спутник, напротив, тщательно обработал даже косточку, затем вытер измазанные соком пальцы прямо о полы чёрного плаща. Этот всадник был крепок, коренаст и как-то очень устойчив, в седле сидел, практически сливаясь с лошадью.
– Объясни мне, Грач, почему мы едем верхом? – Более худощавый владелец кружевного платка улыбнулся тонкими губами. Лицо его было желчным. Плащ переливался оттенками темно-гранатового цвета.
– Не понял. Ты предпочитаешь зельцкабину?
– Нет, конечно. Зачем рисковать там, где нет необходимости? Но почему мы не едем в экипаже?
– Лизо, мы каждый год ездим в Матвеевку верхом. На сухом ручье дорога кончается.
– Но твой экипаж, он вообще-то цел?
Коренастый недовольно двинул бровью. Он сообразил, куда клонит собеседник.
– Там все нормально. Только краску сбили да немного ось.
– Что ось?
– Расшатало ось. За полчаса отремонтировали.
– А, ну хвала тёмному пламени. Значит, с экипажем все в порядке?
– Всё в порядке с моим экипажем, всё в полном порядке. А в Матвеевку мы с тобой и в прошлый раз ездили верхом, и в позапрошлый. И в следующий раз поедем верхом тоже, потому как дорога тут плохая и тряская, и мост сносит на каждом паводке, так что приходится вброд переезжать.
– Я полностью согласен с тобой, Грач, – невозмутимо ответил худощавый спутник. – Я рад, что ты не боишься ездить в карете, как можно было бы предположить.
– Из чего это можно было бы такой бред предположить?
– Ну, из недавнего эпизода, разумеется. Парнишка здорово тебя отшил.
Коренастый натянул поводья, и конь его, всхрапнув, остановился.
– Что ты имеешь в виду?
– Просто радуюсь, что при нас не было дам. Ты всегда такой важный при дамах.
– Отстань, Лизо. Неужели ты считаешь, что я буду всерьез связываться со школяром?
– Да что ты, что ты... Наоборот, я вижу, ты проявил разумную осторожность. Он ведь будущий маг и волшебник...
– Лизо, ты меня не заведешь. Я сделал то, что должен был сделать.
– О да. – Его собеседник восхищенно прищелкнул пальцами. – Ты начистил морду этому простолюдину. Я, разумеется, говорю про кучера. Ты его побил. Руками по лицу. Ты справился с ним один на один и без всякой помощи. Но потом выскочил этот школяр и начал кричать. Он так страшно кричал, я испугался. Хорошо, что ты держал ситуацию под контролем.
– Отстань, Лизо. Мальчишка ни в чем не виноват.
– Разумеется. В тебе заговорило врожденное благородство. Твое потрясающее чувство справедливости. Хорошо, что он не дал тебе пощечину – а то бы ты уверовал в секту Христа и подставил другую щеку.
Рука Грача непроизвольно дернулась к рапире, но тут же остановилась.
– Неужели ты думаешь, что я действительно его испугался?
– Я думаю, что ты позволил этому быдлу говорить с тобой на равных. Более того, ты позволил на себя кричать.
– Он лишь чуть-чуть повысил голос. И потом, он же был прав. Лизо, почему ты всегда хочешь чьей-то смерти?
– Потому что так велит наш закон.
Чёрный всадник снял руку с гарды клинка. Как пальцы снова скользнули на эфес, он и не заметил.
– Хорошо, что ты хочешь? Что я, по-твоему, должен сделать с пацаном?
– Убей его.
– Ты маньяк, Лизо. Его проступок заслуживает наказания, но это не обязательно должна быть смерть.
– Не забывай, ты тоже совершил проступок. Ты потерял лицо перед простолюдином.
– Никто из них не знает, кто я такой.
– Это не имеет значения. Я знаю, кто ты такой и как должно вести себя валчу в данной ситуации.
– Пацану и так досталось. Он вряд ли выживет, Лизо.
– Ты должен был его убить.
– Ты решил меня упрекнуть? Мы, может быть, будем драться?
– Мы не можем с тобой драться, и ты прекрасно знаешь почему. Кроме того, любой исход такого поединка был бы в пользу наглого сопляка, так что это глупо дважды.
– Что ты предлагаешь?
– Убей его.
Коренастый, видимо, взял себя в руки и снова тронул коня.
– Я не имею права на поединок.
– К чему тебе поединок? Просто убей его. – Лизо повернул на пальце кольцо, любуясь крупным рубином.
– Ладно. – Коренастый пожал плечами. – В конце концов, спорить особо не о чем.
Худощавый удовлетворенно кивнул.
– Итак?
– Что? – Грач явно притворялся, что не понял.
– Неделя? Две недели? Три?
– Мы же в Матвеевку едем. К чему спешка? Пусть будет полный лунный месяц.
– Я приму на себя его смерть.
Мимо школяра, важно покачивая перьями парадного плюмажа, проехал рыцарь. Самодовольное лицо лоснилось от сознания своей бескорыстности. Такому в руки попадись – хуже стражников, даром что Башни призывают служить только добру и справедливости. Добро, по понятиям рыцарей, нуждается в защите. Оно в световой броне и всегда бьёт первым.
Тарас ещё раз отряхнул одежду, стараясь придать себе максимально законопослушный вид. Этот кабан раскормленный на своей службе добру столько беды наделает, хуже татя ночного...