К этому времени я уже ее не слушаю. Когда Ренни начинает свои «вдохновляющие» речи, то это может продолжаться бесконечно.
Наконец ее лекция заканчивается, и она начинает зачитывать список. Когда она доходит до Нади, я вскидываю голову.
— Надя, ты закрепляешься за Диего Антунешем, — говорит она.
Я поворачиваюсь и смотрю на Надю — она пожевывает нижнюю губу и выглядит разочарованной.
Тогда я встаю и заявляю:
— И, чтобы вы знали, поддерживать старшеклассника — это очень почетно для первогодки. — Тем самым я пытаюсь взбодрить Надю, хотя не думаю, что это поможет.
В последнее время между Надей и Алексом все было тихо. Она до сих пор наказана и может тусоваться либо у Жанель, либо у нас дома. По ночам я оставляю дверь в свою спальню открытой, чтобы услышать, если она снова решит удрать. А вчера утром, пока Надя была в душе, я проверила ее телефон, но не обнаружила в нем ни звонков, ни сообщений от Алекса. Надеюсь, их связь была временной. А если нет, то станет таковой уже к началу следующей недели.
Ренни продолжает зачитывать список. Я жду, когда она дойдет до Терезы, поскольку уверена, что она закрепит ее за каким-нибудь неудачником.
— Тереза, ты числишься за Ли Фреддингтоном.
О да! Ли Фреддингтон — это наш запасной нападающий, который учится в десятом классе. С Ривом ему не светит и минута на поле. Тереза пристально смотрит на Ренни, и на секунду мне кажется, что она как-то возразит. Но она, конечно же, этого не делает. Ренни никто никогда не возражает.
Подруга отдает мне свой планшет.
— Все подходим к Лилии, она расскажет вам всю необходимую информацию о ваших игроках. Мы делаем это всего один раз, поэтому настоятельно рекомендуем записать ее там, где она не потеряется, — отчеканивает она, потом обращается ко мне: — Я схожу за водой. Скоро вернусь.
Я смотрю на список парней из футбольной команды. Напротив их имен указаны дни рождения, любимые виды печенья, домашние адреса, мобильные телефоны и коды к шкафчикам — как к обычным, так и тем, что в раздевалке.
В этот миг мне хочется расцеловать лист бумаги. Алекс Линд, тебе крышка.
* * *
Уже во вторник кожа Алекса выглядела розовой и опухшей. Сегодня среда, и она начала трескаться. Он похож на ящерицу, которую Надя нашла на Гавайях, где мы с семьей отдыхали на Рождество несколько лет назад. Мне почти жаль его, и я с трудом смотрю ему в глаза. На фоне кожи его глазные яблоки выглядят невероятно белыми. Губы тоже потрескались и опухли.
Мы сидим за обеденным столом. Ренни наклоняется ко мне и шепчет:
— От вида кожи Алекса у меня пропадает аппетит.
— Все не так уж и плохо, — лукавя, отвечаю я и откусываю сэндвич.
— Тогда ты и сиди напротив него.
Алекс выглядит таким жалким. Похоже, ему даже есть больно. Я и не думала, что это будет настолько ужасно, скорее рассчитывала на незначительный и поверхностный эффект. Тут Алекс замечает, что я смотрю на него, и мне приходится быстро отвести взгляд.
Как только он встает, чтобы сходить за содовой, я обращаюсь к Ренни и Эшлин:
— Думаете, он заразный?
На лице Эшлин появляется выражение ужаса, а Ренни чуть не давится сельдереем.
— Боже мой! Я пересаживаюсь, — бормочет она, передвигаясь на два стула от своего и устраиваясь рядом с Пи Джеем. Эшлин поступает так же.
Когда Алекс возвращается с колой, с его стороны стола сидим только мы с Ривом, и он явно это замечает. Рив, должно быть, тоже, потому что говорит:
— Блин, чувак, что у тебя с кожей?
— Солнце, — не поднимая головы, отвечает Алекс. — Тренеру пора заканчивать с нами, тренировки два раза в день.
— Я же был на тренировках вместе с тобой, — произносит Рив, допивая молоко залпом. — Может, тебе стоит сходить к врачу и провериться?
— Мама уже записала меня на завтра. Наверное, это просто аллергическая реакция. Думаю, на новый стиральный порошок, которым начала пользоваться наша домработница.
— Тебе стоит намазаться алоэ, — советует Рив.
А я мило предлагаю:
— У моего папы есть алоэ. Я могу отрезать для тебя веточку.
— Спасибо, Лилия, — вздыхает Алекс. — Сначала кто-то разбил стекло в моей машине, а теперь это. Отстойная неделя.
— Чувак, нет худа без добра. Теперь ты можешь сделать тонировку, как и хотел. — Рив обнимает Алекса за плечи. — Знаешь, что? Может, тебе стоит показаться не дерматологу, а венерологу? Ты вполне мог подхватить какой-нибудь опасный герпес от Дебрассио! — Сказав это, он взрывается смехом.
Алекс дергает головой и, быстро взглянув на меня, рычит:
— Заткнись, Рив.
— Эй, надо отдать ей должное. Она такая же распутница, как и я.
— Хочешь сказать, что у тебя герпес? — поворачиваясь к Риву, спрашиваю я. Но он лишь пуще заливается смехом.
— Кэт не такая, — яростно сверкая глазами, возражает Алекс, а потом встает и выбрасывает свой обед в мусорку.
— Я же пошутил, — кричит ему вслед Рив.
Затем подскакивает и выходит за ним из столовой. Удивительно, что Алекс вступился за Кэт. Даже как-то мило. Но потом я напоминаю себе, что этот якобы рыцарь изменил Кэт с моей младшей сестренкой. Так что какое право он вообще имеет защищать кого-то? Ему больше не удастся меня обдурить.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
КЭТ
В среду после школы я сажусь на паром и еду к Ким. Когда я позвонила к ней в музыкальный магазин и поинтересовалась, нельзя ли воспользоваться их ксероксом, она попросила меня подождать и отошла убедиться, что Пола, владельца, не будет. Вернувшись, она сообщила, что у них заканчивается бумага, поэтому мне нужно принести свою. Я стащила целую пачку из библиотеки. Пятьсот листов унижения для Алекса.
Несмотря на свой энтузиазм, я все же немного раздражена, потому что мне, скорее всего, придется убить на это весь вечер. Я бы не стала этим заниматься, но Мэри пока так ничего и не придумала. Я ее не виню, ведь она не знает Алекса. И все же, ей пора собраться и показать себя. Идея Лилии оказалась неплоха. Обычно ее предложения слабоваты, однако выходка с «Ретином-А» вполне удалась. Хотя я на ее месте подмешала бы в его шампунь средство для депиляции. Тут либо все, либо ничего.
Но что сделано, то сделано. Мы только начали. Надеюсь, что, когда очередь дойдет до Ренни, мы уже превратимся в хорошо отлаженный механизм мести.
Когда я захожу в магазин, Ким радостно вскидывает голову. Несмотря на покупателя, который ждет, чтобы его обслужили, она тянет меня за прилавок и обнимает. Очевидно, она решила, что панку с большим ирокезом все равно плевать на обслуживание.
— Кэт! — восклицает она. — Я так соскучилась по тебе, стервочка!
— Я тоже, — отвечаю я, хотя на самом деле это не так. Я была слишком занята планами мести.
* * *
Летом перед десятым классом я много времени проводила в «Магазинчике Пола», роясь на стеллажах и прослушивая незнакомые группы. На одном из устройств были наушники с очень длинным шнуром, так что я могла сидеть на полу. Я слушала не отдельные песни, а целые альбомы. Пять, шесть, семь.
Несколько раз Ким выпроваживала меня из магазина. Она уже собиралась запирать его на ночь, а я все сидела на полу с закрытыми глазами и, не имея понятия о времени, слушала на полной громкости музыку. Не то чтобы мне больше нечем было заняться. Я всегда была желанным гостем в компании Пэта. Но в общение с чуваками, которым нравятся кроссовые байки, меня надолго не хватало, и вскоре я начинала мечтать о том, чтобы запереть двери, завести все моторы и умереть от отравления угарным газом.
Так что в то время я была ужасным покупателем, чем страшно раздражала Ким. В большинстве случаев я просто проводила в магазине весь день и ничего не покупала. На ее месте я бы, как ворам, запретила себе в нем появляться.