Они с Алексом сидят на диване и играют в видеоигры. Видимо, то, что произошло на поле, уже забылось. Забавно. Уверена, парни даже не умеют обижаться. Рив наверняка отрицал, что имеет какое-то отношение к футболке и песне, и Алекс ему поверил. Надеюсь, он не станет искать того, кто на самом деле это сделал.
Я остаюсь возле двери, а Ренни проходит в комнату и встает прямо перед телевизором.
— Рив, — ласково воркует она, — мы можем ненадолго уединиться? Надо поговорить.
Рив пытается смотреть на экран через нее, а когда у него это не получается, ставит игру на паузу.
— Конечно.
Ренни берет его под руку и уводит в спальню Алекса.
— Лилия, я скоро вернусь!
Алекс поворачивается и видит меня.
— Привет, Лилия.
— Привет, Линди. — Я сажусь в дальний угол дивана. Лицо Алекса уже почти не красное. Наверное, он перестал пользоваться тем лосьоном. — Твоя кожа выглядит намного лучше.
Алекс разворачивается ко мне лицом.
— Ренни приглашает Рива на бал?
— Как ты догадался? — удивленно отвечаю я.
— Ну, Эшлин сегодня пригласила Дерека. Думаю, Пи Джей позовет какую-нибудь десятиклассницу. — Я замечаю, что Алекс краснеет. Румянец разливается от груди и ползет вверх, к шее. — Тебя еще никто не приглашал?
О нет. Только не это! Ренни наверняка уже подговорила Алекса пригласить меня! Я быстро встаю с дивана и подхожу к окну.
— Боже, не понимаю, почему нельзя пойти большой компанией, как всегда. Зачем что-то менять? Это глупо. Мы ведь все равно будем тусоваться вместе.
Алекс подходит и останавливается возле меня. Не слишком близко, но достаточно. Он кивает, как будто соглашаясь со мной.
— Да. Ты права.
Но я вижу, что он разочарован.
Из спальни появляется Ренни и, пританцовывая, направляется к стеклянной двери, на которую я опираюсь. У нее горят щеки, а улыбка сияет практически на все лицо.
— Ладно, Лил! Пошли! — щебечет она.
Ренни всегда получает то, что хочет. Но только не в этот раз. Когда это важнее всего.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
КЭТ
Я сижу на кровати и смотрю фильм на ноутбуке, как вдруг раздается стук в окно. На одну безумную секунду мне кажется, что это может быть Алекс. Шеп, свернувшийся на куче белья для стирки, едва поднимает голову. Дурацкая собака. Я спрыгиваю с кровати и иду открывать окно. Это не Алекс. Это Лилия.
— Что за фигня? — говорю я, поднимая створку. — У меня есть входная дверь.
Раскрасневшаяся Лилия забирается внутрь.
— Сейчас час ночи, — напоминает она мне. — Я не хотела будить твоего папу. Но знала, что ты еще не спишь. — На Лилии короткий пуховик, несмотря на то, что на улице не очень-то холодно. При виде Шепа она вскрикивает: — Шеп!
Пес вскакивает и несется к ней. Лилия наклоняется, обнимает его и принимается чесать ему спину и за ушами.
— Шеп, я так по тебе скучала!
— У него сейчас, наверное, воняет изо рта, — замечаю я. — Он только что грыз кость.
Но Лилия не обращает на меня внимания.
— Шеп, ты меня помнишь! Да, так и есть.
Моя дурацкая собака пачкает ее слюнями, часто дышит и виляет хвостом.
Лилия гладит его последний раз, а потом подходит к моему комоду, как у себя дома.
— Я ее помню! — восклицает она, хватая фарфоровую куклу, которую мне на семилетие подарила мама. — Ее ведь Нелли зовут, верно?
Да, ее зовут Нелли. И что? Я сажусь обратно на кровать и скрещиваю руки.
— Зачем ты пришла?
— Ты не могла бы сначала закрыть окно? Холодно.
Мне хочется посоветовать ей сходить к врачу, потому что с температурой ее тела явно что-то не так. Но нужно быть любезнее, поэтому я просто делаю то, что она просит.
— Спасибо, — говорит Лилия и согревает дыханием пальцы. — В общем, у меня есть идея, как тебе отомстить Ренни. Идеальный план.
То, как Лилия касается моих вещей, берет свечи и нюхает их, заводит музыкальную шкатулку для ювелирных украшений, навевает на меня кучу воспоминаний. Раньше, когда она приезжала на летние каникулы, ей нравилось обследовать наши с Ренни комнаты. Словно она хотела знать, какие события нашей жизни упустила после отъезда ее семьи в начале каждого учебного года.
Лилия разворачивается, а в ее руке болтается что-то золотистое.
— Ты все еще хранишь ее, — произносит она, удивленно распахнув глаза. Это та дурацкая цепочка с подвеской-ключиком, которую она подарила мне в первый учебный день в старшей школе.
Я вскакиваю и вырываю цепочку из ее рук.
— Хватит трогать мои вещи, — ворчу я.
— Я просто удивлена, что ты ее сохранила, — говорит Лилия, поправляя хвостик.
— Не льсти себе. Просто у меня пока не было нужды ее закладывать, — отвечаю я, убирая цепочку обратно в шкатулку и захлопывая крышку.
— С девятого класса? — шепчет она.
* * *
Мама Лилии позвонила маме Ренни и договорилась о том, чтобы мы поиграли вместе. Поиграли вместе! Боже мой, нам было одиннадцать, а не шесть. Мама Ренни согласилась, а потом Ренни упросила меня пойти с ней. Она предложила поехать на велосипедах на случай, если нам станет скучно и захочется уйти, но моя мама сказала «нет», потому что Уайт-Хейвен находился слишком далеко. Дом Лилии располагался на другой стороне острова — всего в десяти минутах езды, но тем не менее. Наши друзья жили в пределах шаговой доступности, и мы все лето, целыми днями, бегали друг к другу в гости. Дом же Лилии казался нам бесконечно далеким.
В тот первый день мы играли в бассейне. Я и Ренни тренировались прыгать ласточкой и бомбочкой, а Лилия плескалась на мелкой стороне и притворялась русалкой. Мама Лилии вывела ее младшую сестру, Надю, с надувными нарукавниками для плавания и сказала:
— Девочки, сейчас я приготовлю вам перекусить. Скоро вернусь. Лилия, присмотри за сестрой.
После того как она скрылась в доме, Надя подплыла слишком близко к глубине бассейна, и Лилия начала кричать. Надя испугалась и расплакалась, поэтому я быстро приблизилась к ней и подтолкнула обратно к Лилии, которая тоже чуть ли не рыдала. Она сказала что-то типа: «Большое спасибо».
Именно в эту минуту из дома вышла миссис Чо с подносом сыра бри, крекерами и бутылкой «Оранжины». Я сразу оживилась. Моя мама никогда не покупала бри, только американский сыр для сэндвичей и «Велвиту» для макарон с сыром.
При виде мамы Лилия выпрыгнула из бассейна и, подбежав к ней, обняла за талию.
— Надя подплыла к глубине, и Кэт спасла ей жизнь!
После этого миссис Чо начала восторгаться тем, какая я, должно быть, замечательная пловчиха, а я чувствовала смущение и одновременно гордость, хотя на самом деле ничего особенного не сделала.
Мы с Ренни заплыли на глубину, оставив Лилию сидеть с мамой, и она прошептала мне:
— Давай позвоним твоему папе. По-моему, сегодня брат Рива везет парней на лодке кататься на надувных кругах.
— Мы не можем уйти сейчас, — тихо ответила я. — Это будет грубо.
Позже, когда миссис Чо с Надей ушли в дом и нас снова осталось трое, Ренни начала говорить о том, как ждет начала учебы.
— Надеюсь, у нас обеих естественные науки будет вести мисс Харпер. Еще Пи Джей сказал, что, по словам его сестры, мистер Лопез — самый сговорчивый учитель математики.
Помню, мне было неловко, потому что Лилия молчала. Она не знала никого из этих людей. Тогда я спросила у нее:
— А как у вас в школе?
Лилия сказала, что ходит в частную школу для девочек, что им нужно носить форму и что у них скучно. Ренни скривила лицо и воскликнула:
— Не знаю, что бы я делала, если бы в нашей школе не было парней!
После захода солнца мама Лилии предложила нам остаться на ужин. Она готовила махи-махи и что-то типа ананасовой сальсы. А на десерт предложила нам приготовить сморы в уличной открытой печи. Я была обеими руками «за», но не успела сказать об этом, потому что Ренни солгала, будто ей нужно домой.