После этого я рассказываю им о том дне в столовой, когда Рив пошутил, что я собираюсь доедать за ним с подноса. Как благодаря ему никто не хотел показываться со мной на людях. Кэт и Лилия не прерывают меня, но время от времени цокают или качают головами. Каждая их реакция подобна ободрению, помогающему мне говорить дальше. Я рассказываю им об истории с ножом и о том, как мы поехали за мороженым.
— После этого у нас началась странная… — Я на секунду замолкаю, чтобы подобрать правильное слово, но ничего не подходит. Поэтому просто говорю «дружба», хотя это не совсем так. — Поездка на пароме была своего рода нашим тайм-аутом. Рив частенько говорил: «Мы, островитяне, должны держаться вместе, верно, Биг Изи?»
— Стоп, стоп, стоп, — выпаливает Кэт. — Подожди. Ты позволяла ему называть себя Биг Изи в лицо? — взрывается она, перекатываясь на колени и наклоняясь ко мне.
Мне тяжело на нее смотреть.
— Когда мы были на пароме, только вдвоем, все было по-другому. И это прозвище почему-то не казалось мне грубым. — Я плотно натягиваю свитер вокруг себя. — Но, как только мы добирались до материка, все менялось. Он не разговаривал со мной на людях. Ну… если только не хотел поиздеваться.
— Какой двуличный мерзавец! — ругается Кэт. — Он хуже Ренни! — Она тушит сигарету о землю и тут же закуривает другую.
Лилия не моргая смотрит на меня.
— Почему ты позволяла ему это делать, Мэри?
— Потому что он рассказывал мне о себе, — отвечаю я. — Жаловался на своего отца, который вроде был запойным алкоголиком. Рассказывал, как отец пил, а потом кричал на него с братьями. Мне было его жалко.
— Тебе было его жалко? — недоверчиво возмущается Кэт.
— Рив ненавидел своего отца. Он говорил, что мечтает получить стипендию, чтобы отправиться в хороший университет и никогда не возвращаться на остров Джар.
Лилия фыркает.
— Стипендию? Да он учится на четверки и тройки! А пятерки получает только по физкультуре.
Кэт качает головой.
— Ты не знаешь, потому что росла не здесь, — отвечает она Лилии. — Раньше Рив был самым умным в нашем классе. Помню, как его отправили в одну крутую школу по стипендии. Это было большим событием, потому что его семья никак не могла себе это позволить. Наш учитель даже закатил ему прощальную вечеринку с капкейками и прочим.
— Дело не в том, что мне казалось, я для него особенная, — поясняю я. — Мы просто проводили время вместе. Я знала, как упорно добивались его внимания остальные ребята в школе. Каждый был чуточку в него влюблен. И я ощущала странную гордость за то, что проводила с ним какое-то время каждый день.
Лилия ворчит, но тут вступает Кэт:
— Лил, признай, Рив может быть очаровательным засранцем, когда захочет.
— Хорошо, — уступает она. — Не могу не согласиться.
Я опускаю взгляд на ноги и со стыдом признаюсь:
— Я позволила себе думать, что между нами что-то настоящее, что я знаю Рива так, как никто другой. Но на самом деле Рива, каким я его представляла, не существовало. Он просто приближал меня к себе, обманом заставлял потерять бдительность, чтобы обидеть еще сильнее.
Не успеваю я опомниться, как начинаю плакать. Наверное, из-за того, что последует дальше. Из-за истории, о которой я никогда никому не рассказывала.
Внезапно поднимается ветер, как будто в небе над нами может в любую минуту разразиться буря. Волосы хлещут по моему лицу, облепляя щеки. Лилия застегивает куртку, Кэт прячет руки в рукавах. Но ни одна из них не двигается с места.
Внутренний голос твердит мне замолчать, потому что, как только я расскажу обо всем Кэт и Лилии, пути назад не будет, больше нельзя будет притворяться, что ничего не было. Но я проглатываю страх и продолжаю свой рассказ — мне кажется, что если буду и дальше цепляться за этот секрет, то в конечном счете он меня убьет.
* * *
В тот день я не ожидала увидеть Рива после обеда. Мисс Пенске оставила некоторых учеников после школы, чтобы обсудить идеи для росписи, которой мы собирались украсить стены спортивного зала. Трехчасовой паром я пропустила, а потому решила успеть на следующий — в половину четвертого. Но Рив тоже задержался, играя в баскетбол с друзьями. Когда я проходила мимо забора, он забросил последний мяч в корзину, и все начали собирать учебники и надевать куртки. Рив увидел меня. Я продолжила идти к причалу, но уже медленнее, и в итоге он меня догнал.
Когда мы почти дошли до парома, сзади к нам подбежала компания парней, с которыми он играл в баскетбол. У них была тетрадь, которую Рив, судя по всему, оставил на площадке. При виде нас они разинули рты. Рив и Биг Изи идут вместе? Это немыслимо!
Рив ничего мне не сказал, но неожиданно ускорился. Я тоже пошла быстрее, чтобы не отставать от него. Тогда парни закричали:
— Эй, Рив! Ты забыл свою тетрадь!
Но Рив сделал вид, что не слышит. Последние несколько метров до парома он практически бежал, будто боялся опоздать на него.
Машины и фургоны уже заехали на грузовую палубу, и остались только люди, выстроившиеся в очередь, чтобы подняться на паром. Мы с Ривом встали в конце — сначала он, а я позади него. Следом подошли мальчишки из класса и остановились в нескольких шагах от нас. Они отдали Риву тетрадь, а когда тот пробурчал «спасибо», уже начали уходить.
Не знаю, откуда у меня взялась смелость. Может, сыграло то, что между нами все было хорошо. Может, что я хотела поставить Рива в условия, когда ему придется признать происходящее. Может, что из наших разговоров я знала, что ему наплевать на то, что думают о нем эти парни.
Но одно я знала точно. Именно Рив начал тему с Биг Изи, которая распространилась, как лесной пожар. И если он каждому в классе покажет, что у нас хорошие отношения, то все может закончиться так же быстро. Вот каким авторитетом он обладал.
Я выступила вперед, встав рядом с ним, и во все легкие закричала парням:
— Ну и что? Мы друзья! — После чего приобняла его за плечи и улыбнулась.
Рив уставился на меня неверящим взглядом. А потом моргнул и разозлился.
— Отвали от меня, черт побери! — закричал он и увернулся от меня. Его ладони уперлись мне в грудь, и он со всей силы оттолкнул меня к парням.
Сила оказалась невероятной. У меня не было шанса. Кроссовки заскользили по гравию. Мальчишки быстро расступились, открыв проход к краю причала. Я пыталась шмякнуться на землю, чтобы не свалиться в воду, но продолжала лететь спиной вперед. Уже в последнюю секунду я вытянула руки, стараясь удержаться на причале, от чего в ладони вонзились крошечные щепки. От боли я резко вздохнула. И это был последний вдох перед тем, как я погрузилась в воду.
Было так холодно, что я едва могла пошевелиться. Я знала, что ладони кровоточат, потому что кожу жгло, несмотря на прохладную воду. А сверху до меня доносился издевательский смех парней.
— Эй, она похожа на морскую корову!
— Эй, морская корова! Тебе нужна сеть?
— Плыви! Плыви к берегу, морская корова!
Я молотила руками и ногами, пытаясь выбраться на сушу. Но одежда весила целую тонну, и я едва удерживала голову над водой. Я хватала ртом воздух, но вместе с них глотала и соленую воду.
Подбежали докеры, и один из них кинул мне спасательный круг. Понадобилось двое рабочих, чтобы вытянуть меня. Пассажиры парома, перегнувшись через борт, наблюдали за происходящим.
Когда я оказалась на суше, меня вырвало галлоном соленой воды. Только тогда парни наконец перестали смеяться и покинули представление. Рива среди них не было.
У меня кровоточили руки, к промокшей насквозь одежде прилипли камушки гравия, а кроссовки были испачканы рвотой. Мне понадобилась минута, чтобы осознать, что белая футболка, став совершенно прозрачной, облепила все жировые складки на моем теле. Я начала трястись, но не от холода. Я была готова расплакаться. А потом дала себе волю. Я начала рыдать и не могла остановиться.