Черт, а я даже не спросила у Элины, есть ли пострадавшие. Робин сообщил, что в случае, когда есть жертвы, делом занимается Управление по борьбе с преступностью совместно с Управлением по расследованию поджогов и взрывов.
— Кстати, без разрешения или специальных документов здесь нельзя парковаться. Жизнь показывает, что поджигатель нередко возвращается на место преступления — посмотреть, хорошо ли сделано дело. — Он помолчал. — Никто не погиб, хотя по крайней мере больше полудюжины постояльцев отправлены в клинику Майкла Риза с ожогами, у некоторых — проблемы с дыхательными органами, — сказал он. — Обычно поджигатели заранее убеждаются, что никто не пострадает, — известно, если нет смертельных случаев, пожар в таких трущобах, как эта, не привлечет особого внимания полиции. — Он взглянул на часы. — Пора возвращаться на работу. Надеюсь, вы найдете жилье для своей родственницы. Пока.
Я очень на это надеялась. Но очень скоро выяснилось, что оптимизм мой не что иное, как результат моего крайнего невежества в этой области. Я начала поиски с Бюро по экстренному расселению в южном Мичигане. Там была длиннющая очередь. Женщины с детьми всех возрастов, старики, что-то бормочущие себе под нос… Женщины беспокойно прижимали к себе чемоданы или скудные пожитки. В общем, безбрежное человеческое море, выплеснувшееся на улицу в результате какого-то кризиса или несчастья, вроде вчерашнего.
Голые стены, высокие конторки для служащих — все это наводило на мысль о советских концентрационных лагерях. В комнате не было ни единого стула…
Я встала в очередь за женщиной лет двадцати на последних месяцах беременности. На руках у нее был совсем маленький ребенок; другой, постарше, по-видимому только начавший ходить, держался за ее юбку и хныкал. Я предложила помочь — подержать младенца или поиграть с тем, что постарше.
— Спасибо, не надо, — ответила женщина мягким, приятным голосом. — Просто Тодд всю ночь не спал. Мы так и не смогли найти пристанища. Там, куда нас направили, с маленькими детьми не принимают. А денег на проезд у меня не было, и я не могла вернуться сюда, попросить другое направление.
— И что же вы предприняли? — спросила я, пораженная не столько ее несчастьями, сколько покорным, почти безучастным видом.
— Нашли скамейку в парке. Этот-то спал, — кивнула она на младенца, — а вот Тодд никак не мог устроиться.
— У вас нет ни друзей, ни родных? А что же отец ребенка?
— Он пытается найти нам пристанище, — продолжала она все так же безучастно, — но у него сейчас нет работы. Мы жили с мамой, но она попала в больницу, похоже, это надолго, и она больше не сможет платить за квартиру.
Я огляделась. В очереди стояли десятки людей, и почти у всех был такой же измученный, понурый вид, как у моей соседки. Те, что не могли победить систему, теперь ожидали от нее помощи. Да, потребности Элины — и мои тоже — отступают перед нуждами этих людей.
Прежде чем уйти, я спросила, не принести ли им чего-нибудь поесть. Я все равно собиралась зайти позавтракать в «Бергер кинг».
— Здесь не разрешается есть. Может быть, Тодд пойдет с вами, купите ему что-нибудь.
Но Тодд не захотел расставаться с матерью даже ради еды. Он плакал, крепко вцепившись в ее юбку. Я быстро вышла, побежала в кафе, взяла дюжину готовых завтраков с яйцами, сложила все это в целлофановый пакет, так чтобы не было видно, что это пища, вернулась в бюро, сунула пакет женщине и, не глядя ни на кого, выбежала на улицу. Меня била дрожь.
Глава 3
СОВСЕМ НЕ СВЯТОЙ ПИТЕР
Похоже, что те гостиницы, которые Элина могла себе позволить, в газетах не рекламировались. За свою клетушку в «Копьях Индианы» она платила семьдесят пять долларов в месяц. Газетные же публикации рекламировали отели в Линкольн-парке — от ста долларов в неделю.
Я провела четыре часа в бесплодных поисках. Прочесала Ближний южный Чикаго — от Индианы до Холстеда. В прошлом веке здесь располагались виллы чикагских богачей, которые потом переселились на Северное побережье, и район пришел в упадок. Сейчас здесь были только пустыри, автостоянки да редкие гостиницы СРО. Несколько лет назад кому-то пришла в голову мысль восстановить старые особняки, вернее один квартал, и теперь они стояли пустые среди обветшалых зданий, похожие на приведения или на пришельцев из другого мира.
Кишка надземки Дэн Райан, бегущая над моей головой, заставляла меня чувствовать себя маленькой и беспомощной, пока я ходила от здания к зданию, стучалась во все двери, вопрошая пьяных или равнодушных домовладельцев о жилье для моей тетки. Я смутно припомнила, что читала что-то в газетах о здешних гостиницах СРО в связи со строительством в этом районе Президентских башен;[3] там, кажется, сообщалось, что все СРО по этому случаю снесли. Раньше меня это не трогало, но теперь выяснилось, что для людей с такими скудными средствами, как у Элины, просто не оказалось пристанища. Те гостиницы, что мне удалось обнаружить, были переполнены до предела такими же бедолагами, выброшенными на улицу прошлой ночью, и жертвами ночного пожара, которые явились сюда до рассвета и заняли немногие пустовавшие комнаты. Толстый и краснощекий администратор одной из гостиниц, четвертой по счету на моем пути, так и сказал: «Приди вы утром пораньше, когда у нас еще что-то было…»