— Ядреные, вкуснее шоколада, — подбодрил меня Илья и, бросив взгляд на кедр, с которого он вчера «посыпался», не удержался от восхищения: — Вот они какие у нас кормильцы! Прямо дойные коровы. Доятся чистыми сливками и кормов не просят. Ведь нет на свете более полезного и вкусного масла, как из кедровых орехов!..
Появился напарник Михаила Ивановича — Николай Блинов. Он приволок огромный мешок-куль шишек для дегустации. Надо было определить, где орехи спелее — там, на Медвежьей горе, или тут, на Кедровой.
— Спелость везде одинакова, — оценил Илья, разломив одну шишку. — После завтрака приступим к работе здесь. Лазовых кедров здесь больше, чем там.
За завтраком Николай Блинов рассказал нам, что ночевал у подножия Семеновской горы, что километрах в двадцати отсюда. Прошелся по своему «путику», где в свое время ставил капканы, кулемки на колонков и горностаев. Отвел душу, наблюдая за тетеревиными выводками, полюбовался на утренней заре баловством двух медвежат-пестунов, которые забрались на богатый кедр и швыряли оттуда ветками с шишками.
— Пришлось согнать проказников с дерева, а шишки собрать в мешок.
— Как?!
— Просто постучал топором по колодине, предупредил самку — человек идет, уходи отсюда! Затем заложил два пальца в рот. Медвежата боятся свиста. Скатились они с дерева без оглядки. Пакостливые, но пугливые…
Михаил Иванович прервал Николая:
— Самка могла дать тебе бой за пестунов.
— Могла в прошлом году, когда ее сыновья были вот такие, с рукавичку, а нынче ей до них мало дела. Они теперь за ней приглядывают, через год в женихи будут напрашиваться!
— Баловались, значит, где-то там, вблизи, сытный обед для них зреет, — высказал догадку Михаил Иванович.
— Наверняка, — согласился Николай. — Задрали или подобрали подбитого марала, зарыли в землю и ждут, пока мясо даст запах. Хищники.
— Хищники… Вкус у них такой. Мясо без запаха для них что для нас хлеб без соли, — уточнил Михаил Иванович.
Перекидка фразами двух опытных охотников с каждым, словом убеждала меня, что тайга для них не просто дремучая глухомань, а хорошо прочитанная и понятая книга. Жизнь в тайге, охота за зверьем не забава, а работа трудная и сложная. Не каждому дано понимать и чувствовать звериные нравы в тайге. И вот их лишили права охоты, спалили построенные ими в тайге избушки. Убежден, они не были и не будут браконьерами: разве будет разумный хозяин обливать керосином стены собственного дома, когда рядом полыхает пожар…
— С детства восхищаюсь мудростью охотников. Мудрые не бывают расточительными и хапугами. Они любят тайгу, охраняют ее от хапуг, тайга, в свою очередь, щедро вознаграждает их своими богатствами, — сказал я, обращаясь к командору.
Внимательно посмотрев на меня, он повернулся к Мичугину, спросил:
— Избушку строил один или вдвоем?
— Вдвоем с Николаем.
— Какова ее стоимость?
— В протоколе избушка не отмечена… Да ладно, вернули бы права, построим новую. Не вернут — ладно, руки, ноги не отсохли, других дел хватает.
Слово «ладно» несет в себе порой неуловимый смысл оценки и плохого и хорошего: ожег руку — ладно, заживет, потерял что-то — ладно, найдется, обидел кто-то — ладно, перетерпится, пришла удача — тоже ладно. Этим словом, по моим наблюдениям, чаще пользуются люди добродушные.
— Ну ладно, чертов сибиряк, — вспомнились мне слова Евгения Вучетича. Так он часто упрекал меня в дни работы на строительстве памятника-ансамбля на Мамаевом кургане. — Добрые эпизоды рассказал, а как их разместить, из какого материала вырубить — молчишь.
— Не молчу, а про людей рассказываю, — отвечал я.
— Тьфу, тебе про Ерему, а ты про Фому, — возмущался известный скульптор. — Ладно, пошли дальше…
А речь шла про Василия Зайцева, того самого, который в поединке с суперснайпером берлинской школы майором Конингсом победил — вложил свою пулю точно между глаз «суперу».
…Бывший охотник Василий Зайцев однажды повел полковых разведчиков за передний край. Он уговорил ребят совершить налет на блиндаж, за которым наблюдал через снайперскую оптику, и установил — «важные двуногие росомахи там обитают». Проще говоря, захотелось ему своими руками пощупать ребра живых гитлеровцев.
Выдалась темная, слякотная ночь. Самовольщики уползли в кромешную тьму. В этот момент на КП батальона прибежал связной начальника штаба полка.