— Сибирякам-таежникам не привыкать, они умеют заламывать медведей в берлогах, — сорвалась с моего языка чуть хвастливая фраза.
И тут кто-то за спиной подсек меня:
— Узнаю своих. Они не умеют уходить от себя.
«Не уходи от себя» — знакомая с юности фраза.
Я обернулся: Георгий Кретов? Да, он. Доволен, что я узнал его с первого взгляда. И я продолжил свой рассказ, чувствуя рядом друга-танкиста.
— Теперь Паулюсу осталось пустить в дело другую ударную силу против нас на этом участке, — сказал я. — Танки. Но мы ждали их тоже подготовленно: каждая груда битых стен, рваной арматуры «угощала» бронированные машины связками гранат и бутылками с горючей смесью. И танки тоже застряли здесь. Им нужен маневренный простор, а здесь… Руины, руины.
— Да, танкам здесь нечего было делать, — снова подал голос Георгий Кретов. — Танк без маневра как лошадь без ног, мертвое дело.
Георгий не воевал в Сталинграде, но его знания тактики танковых войск привлекли внимание участников экспедиции, он включился в поход по рубежам обороны, которая в дни Сталинградской битвы обрела невиданную упругость и принесла известные всему миру результаты. Такой уж, как видно, зов памяти бывалых людей — передавай свой опыт, свои знания молодому поколению, не ожидая особых приглашений.
Наш поход по рубежам упругой обороны города закончился в районе Тракторного завода. И здесь я не мог умолчать о славных подвигах комсомольских батальонов 37-й гвардейской дивизии под командованием генерала Виктора Желудева.
Эта дивизия вместе с отрядами вооруженных рабочих Тракторного завода и сводным полком в 600 штыков — это все, что осталось от 112-й дивизии, — с 4 октября отражала здесь атаки противника, не отступив ни на шаг. 14 октября Паулюс нацелил танки и авиацию на Тракторный завод. К полудню было зарегистрировано более двух тысяч самолето-вылетов. Каждый вылет — минимум четыре-пять бомб от «сотки» до «полутонны». Неистовый удар авиации подкрепила четырехчасовая артподготовка. Во второй половине дня оборону завода — всего лишь пять километров по фронту — атаковало пять дивизий с таранным кулаком в 180 танков.
Гвардейцы, бывшие десантники — посланцы московского комсомола — не дрогнули. Они отстаивали свои позиции до последнего патрона, до последней гранаты, затем пускали в дело ножи и лопаты. Сорок восемь часов подряд, без единой минутной паузы, длился бой с фашистами, прорвавшимися к Тракторному заводу. Сколько потеряли пять наступающих дивизий Паулюса за те 48 часов, легче было бы подсчитать по оставшимся в строю солдатам и офицерам. Но и такой счет был бы неточен. Уцелевшие в бою захватчики не вышли из него. В цехах завода и на волжской круче их добивали наши мелкие штурмовые группы, одиночные гранатометчики. Такая уж была натура гвардейцев-десантников. Они не изменяли себе!
Распрощавшись с участниками экспедиции, я собрался на вокзал — взять билет на Москву. И тут Георгий Кретов буквально ошеломил меня.
Он сказал:
— Завтра день открытия охоты. Твои друзья охотники во главе с Борисом Курухиным ждут тебя в Лопушках. Моя машина с провиантом и ружьями уже вторые сутки изнывает, рвется за Волгу.
— Мои утки давно улетели, еще до первой операции, — ответил я.
— Не обманывай себя и друзей, — снова подсек меня Георгий. — Если не сможешь бить с правой руки, пора приноровиться с левой. Не расписывайся в бессилии раньше срока.
Он больше рыбак, чем охотник, и мне стало ясно, что ему просто хочется проверить меня. И разве можно перед другом юности сплоховать — уйти от себя? В юности, в те годы это было невозможно. А сейчас?
В Лопушках нас встретил старший охотовед района Александр Еркин, красивый и проворный парень, чем-то напоминавший легендарного Садко. Устроив нам прогулку на лодке по протокам и заводям Ахтубы, он работал веслами и шестом с такой легкостью, словно его лодка с четырьмя пассажирами была всего лишь поплавком из бересты.
Здесь я бывал с Евгением Викторовичем Вучетичем.
И сейчас, думая о своем зрении, я вспомнил его встречу с Василием Шукшиным.
Было это так.
Евгений Викторович много работал над скульптурными портретами Владимира Ильича Ленина. Целая Лениниана в скульптуре — 60 портретов. Вот Ленин погружен в глубокие раздумья. Вот Ленин смотрит в глубину неба, и тебе хочется тоже поднять голову и посмотреть вместе с ним туда, куда сейчас устремились наши космические корабли. Великий мыслитель будто видел и верил, что его Родина, ученые и инженеры страны социализма первыми откроют путь к звездам. Думы Ленина, мечты Ленина, его образ и характер мышления раскрывал скульптор в этих работах.