Прошли годы. Василий Шукшин стал известным писателем, актером, кинорежиссером.
Евгения Викторовича после открытия памятника на Мамаевом кургане все чаще и чаще стало беспокоить сердце, целыми месяцами коротал время на больничной койке. Встреча между ними не состоялась: каждый был занят своими неотложными делами.
Ахтубинская пойма… Какой простор, какое раздолье водных гладей, сенокосных угодий, камышовых зарослей — смотри и радуйся первозданной красоте природы Нижнего Поволжья. И воздух над поймой настолько чист и прозрачен, что небо, кажется, вот оно — рукой можно дотянуться до выступивших на нем в вечерние сумерки звезд — они здесь кажутся крупными и близкими.
Почти всю ночь хожу вокруг костра, вскидываю централку к левому плечу, ловлю на линии прицела клочки дыма, ночных мотыльков. Вроде получается. Так я проверял себя еще прошлый год, но не решался признаться своим друзьям охотникам. А вдруг самообман. Глаза, глаза… Их не заставишь подчиняться твоей воле, если острота зрения притупилась.
Но вот наступила утренняя зорька. Я сижу в скрадке, жду начала стрельбы. Жду с дрожью в душе — зачем соблазнился ехать сюда? Буду мазать и снова казнить себя.
Справа раздался выстрел. Охотовед поднял стайку чирков. Они идут на меня. Пропускаю их над собой и вдогон бью дуплетом с левого плеча. Тах, тах… и один чирок шлепнулся на воду. Не верю себе и все же хочу убедиться — потерял я право быть охотником или не потерял? Идет пара кряковых на встречный выстрел. Вскидываю централку, чтоб взять, как принято говорить, цель на штык. В былую пору признавал в себе охотника только после таких выстрелов. Тук… и утка у твоих ног! Сейчас по старой привычке приподнимаю стволы с опережением, закрываю цель мушкой и даю сразу два выстрела. Промазал?.. Нет!
— Так держать, так! — послышался за спиной знакомый голос. Это Борис Бурухин подкрался ко мне незаметно. Ему не привыкать быть незаметным — бывший партизан и опытный охотник.
За охотничьим завтраком с наваристой ухой из окуней — их успел надергать Георгий Кретов — вернулись к воспоминаниям о войне. И когда я как бы вновь увидел перед собой участников экспедиции «Летопись Великой Отечественной», когда в моих ушах зазвучали слова тех ребят: «Все это нам нужно, мы хотим знать», мне пришли в голову добрые размышления: значит, и я, и Георгий Кретов, и все мы, старые воины, нужны им. Они не говорят: «Должен, должен». Это слово уже скребет мою душу. Каждый из нас выполнял свой долг перед поколениями как мог, порой не щадя себя. Но теперь, когда видишь и слышишь — ты нужен! — не хочется уходить от себя. Зовите нас, ребята, зовите к себе на задушевные беседы. Мы окрылены вашим зовом, молодеем от общения с вами. А если учесть, что день окончания Великой Отечественной войны каждый из нас отмечает как день второго рождения, то, само собой разумеется, можете рассчитывать на наши силы впрок.
И верю, небо над родным мне городом-героем Волгоградом, как и над всей Родиной, никогда не будет похожим на рваную рубаху с кровавыми подтеками. Пусть оно остается чистым навсегда и ласкает глаза своими лазурно-голубыми красками.
Москва
1983
ОЧЕРКИ
ВОСХОЖДЕНИЕ
I. СТОЙКОСТЬ
Рубежи, перед которыми в дни уличных боев в Сталинграде были остановлены дивизии армии Паулюса, обозначены башнями танков на постаментах. За ними, вдоль берега Волги, тянется узкая полоска земли. На каждом ее квадратном метре и сегодня можно собрать не одну горсть ржавых осколков от снарядов и мин. И сегодня земля здесь все еще пахнет гарью и удушливым тротиловым смрадом. Что же это за люди, которые смогли выстоять в метелях горячего свинца? Как вызрела непреклонная решимость — стоять насмерть и, выстояв, победить?!
Боевые действия на дальних и ближних подступах к сталинградскому берегу Волги подробно освещены в трудах военных историков. На местах героических подвигов высятся памятники и обелиски. Оружие, которым доблестные защитники города отражали натиск гитлеровских захватчиков, бережно хранится в музеях. Все это призвано служить благородной цели — увековечить историческую реальность, столь дорогую сердцу каждого советского человека. Но, осмысливая монументальность застывшего в камне гимна Сталинграду, представляя себе обширность и богатство музейных экспозиций, посвященных битве на Волге, неизменно задаешься жгучим вопросом: что несли в себе защитники этих рубежей? В чем человеческая суть их подвига? У памяти столь же устойчивое долголетие, что и у мемориалов. И именно от нас, живущих сегодня, зависит, насколько продолжительным оно окажется. Наш гражданский долг — сохранить, донести до будущих поколений мысли и светлые чувства тех, кто до последней капли крови сражался у волжских берегов.