Старая добрая гонка вооружений. Эх, залетные! В прежних рассказах про космос писали, бывало, об экспедициях с Земли. Что ж, вообще-то мы прилетели с Земли, да только на самом деле мы из Америки. Мечта о всемирном единении осталась такой же несбыточной, как и триста лет назад, в далекую эру примитивных химических ракет. Аминь. Конец проповеди. Мы взялись за работу.
Названия у планеты не было, а мы не стали ее никак называть; раздачей названий сотням миров Галактики занимался специальный комитет при Организации, смешно сказать. Объединенных Наций, и брали их, как у нас заведено — по схеме Меркурий — Венера — Марс, из мифов древних землян.
Вероятно, в будущем этой планете грозило имя Тота или Мардука, а то и Авалокитешвары. Мы знали ее просто как Планету Четыре в системе желто-белого проционоидного солнца F5-4, Исправленный каталог HD170861.
В общих чертах она походила на Землю, имела 6100 миль в диаметре, коэффициент тяготения — 0,93, среднюю температуру — 45ьF при суточном перепаде около 10ь и тонкий слой зловонной атмосферы, состоявшей в основном из двуокиси углерода с жиденькой примесью гелия и водорода и нищенской дозой кислорода. Вполне возможно, что миллионы лет назад здешний воздух и годился для жизни, да ведь то миллионы лет назад. Мы со всей прилежностью отработали обращение с противогазом, прежде чем решились выбраться наружу.
Солнце, как уже говорилось — F5-4, было довольно жарким, но Планету Четыре отделяло от него 185 миллионов миль на перигелии, а уж когда она оказывалась в противоположной точке своей весьма затейливой орбиты — и того больше; изрядно перекосило в этой системе старый добрый Кеплеров эллипс. Планета Четыре во многом напоминала мне Марс, хоть на Марсе, конечно, не было никогда разумных существ, во всяком случае они не удосужились оставить о себе память, а здесь явно цвела жизнь во времена, когда на Земле царем природы был питекантроп.
Словом, обсудив, оставаться нам или лететь на следующую планету, мы впятером приступили к делу. Мы знали: у нас всего одна неделя, ибо Мэттерн согласится на задержку только в том невероятном случае, если мы раскопаем что-нибудь эдакое, и нам хотелось успеть за эту неделю как можно больше. Ведь в небесах полным-полно миров, и, возможно, ученые с Земли оказались здесь в первый и последний раз.
Мэттерн и его люди не замедлили объявить, что помогать нам будут, но мало и без всякой охоты. Мы открепили три небольшие полугусеничные машины, приписанные к кораблю, и подготовили их к работе. Погрузили свое имущество
— съемочную аппаратуру, кирки и лопаты, верблюжьи кисточки, — облачились в скафандры, и люди Мэттерна помогли вывести машины из корабля и указали нужное направление.
Засим они сунули руки в брюки и стали ждать, когда мы отбудем.
— А разве с нами никто не поедет? — спросил Леопольд. Машины вмещали по четыре человека.
Мэттерн покачал головой.
— Сегодня сами управитесь и расскажете про свои находки. А мы пока бортовой журнал заполним, чем попусту время тратить.
Леопольд помрачнел. Мэттерн издевался в открытую; хоть для очистки совести послал бы людей поискать эти расщепляемые и синтезируемые материалы! Но Леопольд сдержался.
— Ладно, — сказал он. — Как знаете. Если нам попадутся плутониевые жилы, я радирую на корабль.
— Хорошо, — ответил Мэттерн. — Сделайте одолжение. И про медные рудники не забудьте. — Он нахально рассмеялся. — Плутониевые жилы! Скажете тоже!
Мы набросали примерный план местности и разделились по трем секторам. Леопольд, один, взял курс на запад, к сухому речному руслу, которое мы заметили с воздуха. Видно, хотел осмотреть аллювиальные отложения.
Маршалл и Уэбстер отправились в горный район к юго-востоку от корабля. По всем признакам, там лежал погребенный под песками большой город. Герхардт и я двинулись на север, где мы рассчитывали обнаружить руины другого города. День выдался сумрачный, ветреный; перед нами расстилалась нескончаемая песчаная пустыня, усеянная маленькими дюнами, и ветер пригоршнями подхватывал песок и швырял в пластиковый купол машины. А под нами стальные ленты гусениц мерно скрежетали по песку, нарушая его тысячелетний покой.
Некоторое время мы ехали молча. Потом Герхардт сказал:
— Надеюсь, корабль не испарится до нашего возвращения.
Я бросил на него хмурый взгляд со своего места за рулем. Щуплый, помятый парень, растрепанные каштановые волосы налезают на чересчур близко друг к другу посаженные глаза — этот Герхардт был для меня загадкой. Он получил степень в Канзасском университете, успел поработать его штатным сотрудником в поле и был на хорошем счету, так по крайней мере значилось в характеристике.
— Что это ты городишь? — спросил я.
— Не доверяю Мэттерну. Он нас на дух не выносит.
— Неправда. Мэттерн вовсе не злодей, просто он хочет сделать свое дело и вернуться домой. А что ты про корабль сказал, куда он испарится?
— Без нас смоются. Нас вон в пустыню погнал, а своих придержал. Помяни мое слово, будем здесь куковать!
— Чушь несусветная, — фыркнул я. — Мэттерн на такое не способен.
— Он считает, что мы на шее у экспедиции, — не унимался Герхардт. — Чем же не случай отделаться от нас?
Машина карабкалась на взгорье. Хоть бы клекот стервятника услыхать, думал я, да куда там. Жизнь покинула этот мир — тому уж века и века. Я сказал: