– Демоны, Ристрих! Зачем вы притащили это сюда?!
Он бросил мне отрубленную голову, будто мяч, и я подскочила с кушетки, чтобы избежать с ней соприкосновения. Она глухо ударилась об обивку сиденья, но почти не отпружинила. На изумрудной ткани остались красные следы.
– Вы спятили?!
Я ничего не понимала. На скулах Ино вздымались желваки.
– Ваша светлость, зачем вы принесли это в комнату к дамам? – не сразу нашелся поручитель, подоспевший к нам так быстро, как только смог. Старик с ужасом посмотрел на князя, опираясь на трость. После случая на лестнице Торви стало тяжелее ходить, но я надеялась, что это временно. В его недомогании была моя вина. Если бы я не попросила его помочь, ничего бы не случилось.
– Господин Торви, возьмите голову в руки, – немного придя в себя, сказал Ино.
– Что…
– Возьмите!
– О Треокий! – тихо взмолилась Эрин. Своим видом она напоминала умертвие. Камеристка испуганно смотрела на мужчин, прижимаясь к стене. Ее бледное лицо выражало растерянность и усталость.
Хмуро взглянув на Ристриха, поручитель сначала с опаской прикоснулся к голове, затем смелее, а потом поднял ее, хотя и с некоторой осторожностью. Я неприязненно посмотрела, как Торви с любопытством изучает чьи-то останки. Наконец он поднял на нас глаза и спокойно произнес:
– Это муляж.
Эрин охнула, а Лили схватилась за сердце. Я удивленно встретила взгляд Ристриха.
– Это правда?
– Вам виднее, – раздраженно ответил князь.
– Вы думаете, это я все устроила? – возмутилась я.
– Откуда мне знать, на что вы способны? – невозмутимо бросил он.
– Ну, знаете… Это переходит все границы. Этой ночью кто-то устроил целый спектакль, чтобы меня напугать, а вместо утешения и обещания во всем разобраться меня обвиняют в том, чего я не совершала. Это нелепо! Я жертва, а не преступник.
– Действительно, князь, – сказал Торви. – Зачем леди Аране этот спектакль?
Ино заскрежетал зубами.
– Будьте уверены, я во всем разберусь.
Я подошла к Торви и взяла восковую голову в руки. Теперь не сомневалась, что меня жестоко разыграли. Если издалека в полутьме ее еще можно было принять за настоящую, то сейчас все сомнения рассеялись. Муляж, сделанный достаточно искусно, все равно разительно отличался от настоящей: искусственные волосы кололи пальцы, кукольные глаза глядели в пустоту, а на лице виднелись следы краски.
– А что же кровь?
– Полагаю, животного, – пояснил Ристрих. – Свиная, если говорить точнее. Я разговаривал с мясником. Сегодня он как раз забил свинью и повесил тушу.
Я устало села на кушетку. День выдался необыкновенно тяжелым. Слишком много переживаний для меня одной. Я с трудом могла сосредоточиться на обдумывании, кто решил меня напугать, и просто ждала, когда меня оставят одну.
– Я думаю, на этом обсуждения можно закончить, – вставил Торви, заметив утомление на моем лице. – Женщинам ни к чему знать все эти подробности. Леди Аране и ее дамам пора спать.
– Вы правы, господин Торви. Хотя не знаю, смогу ли заснуть…
– Я заварю чай, госпожа, – пообещала Эрин, по всей видимости, не желающая оставаться в одной комнате с отрубленной головой, хоть и ненастоящей. Камеристка первая покинула спальню.
Я тоскливо оглядела гостевые покои, мало отличающиеся от тех, которые изначально мне приготовили. Возвращаться туда совсем не хотелось, даже если служанки быстро все убрали.
– Леди Арана, восторгаюсь вашим мужеством, – сказала Лили. – Не знаю, как поступила бы я на вашем месте. Вам нужно прийти в себя в тишине и покое.
Поняв намек, Ино кивнул:
– Удаляюсь.
Они все поспешили к выходу. Лили бросила напоследок взгляд, который я никак не смогла интерпретировать. Интересно, что она задумала?
– Князь Ристрих? – позвала я. Он обернулся и выжидающе на меня посмотрел. – При всем уважении… Не могли бы вы забрать?
– Ах да! – сказал он, подхватывая голову и невозмутимо зажимая ее под мышкой. – Забыл, что вам она ни к чему. Темной ночи, огненная.
Я осталась одна. Сев на шкуры возле огня, я совсем не по благородному обхватила колени руками. Танец языков пламени успокаивал. Если закрыть глаза, то под потрескивание дров можно представить, что я дома.
Легла в постель, не дождавшись обещанного чая, и только потом погасила свечу. Несмотря на пережитое днем, заснула крепко и проснулась, только когда меня разбудила камеристка:
– Госпожа, вставайте!
Она распахнула шторы, и в комнату ослепительным потоком ворвался солнечный свет. Подниматься решительно не хотелось. Что меня ждало? Взгляды, полные непонятного осуждения, и унылый завтрак. Я решила хотя бы побольше узнать о месте, где оказалась, и приказала Эрин приготовить удобное платье, подходящее для осмотра местных достопримечательностей.