Озон – воспитанный молодой человек с благополучной биографией – внешне никак не напоминает этих монстров рока – не в музыкальном, разумеется, смысле слова. И все же он близок к этим «цветам зла». Фильмы Озона отличаются давно забытым качеством – кричащей искренностью, которая пробивается сквозь стилизаторский холодок и постмодернистскую иронию. Каждый такой фильм – это крик души и содрогание тела, это вопль юношеского одиночества в мире закоснелых правил и политкорректных стереотипов.
В отличие от датских и других «догматиков», Озон не играет в целомудрие, и если прикрывает наготу чьими-то одежками, это, как правило, благородные туники классического авангарда – того же Бунюэля, того же Годара, того же Фасбиндера. Это – рудименты преданного проклятьям модернизма, который еще не обзавелся спасительной приставкой «пост-».
Искренность куда более неприлична в наше время, чем однополая любовь. Озон – один из самых обнаженных, самых неприличных режиссеров. Этим он смущает многих критиков, которые не знают, как к этому сомнительному фрукту относиться. В фруктах всегда видится что-то неприличное, не так ли?
И еще я обнаружил в своем архиве несколько наивный пассаж об Озоне того периода, когда мы его только открывали:
Предлагая московской публике глоток Озона, наши прокатчики проявили не только смелость, но и мудрость. Взятые по отдельности, фильмы этого режиссера кажутся более или менее удачными эпатажными экспериментами. Вместе они попадают в художественное поле, которое раньше мы бы назвали авторским, а теперь – вместе с прокатчиками – пользуемся более современным определением: арт-хаус линия «Другое кино».
В коротких штанишках: короткометражки
Озон, будучи студентом парижской киношколы La Fémis, и еще долго после этого ходил в коротких штанишках короткометражного кино.
«СЕМЕЙНАЯ ФОТОГРАФИЯ» (1988) После семейного ужина все расходятся по своим делам: дочь делает уроки, мать читает, отец прилег поспать. А сынуля тем временем готовит план убийства своих родных. Мамашу он травит ядом, сестре всаживает ножницы в спину, а папу душит подушкой. Затем перетаскивает трупы в гостиную и усаживает на диване, чтобы сделать фото в семейном кругу.
В главных ролях этой первой короткометражки режиссера снимаются: Рене Озон и Анн-Мари Озон (родители), Гийом Озон и Жюли Озон (брат и сестра). Родные Франсуа согласились выступить в этой мрачноватой киношутке, в которой уже заявлены будущие излюбленные темы и мотивы Озона. Буржуазная семья показана как хрупкая цитадель, которая должна пасть от рук бунтаря.
Продолжение этого сюжета мы увидим в следующей короткой ленте, названной Озоном «МОИ РОДИТЕЛИ В ЛЕТНИЙ ДЕНЬ» (1989). Режиссер снимает своих реальных родителей, биолога Рене и учительницу французского языка Анн-Мари, за трапезами и прогулками, плаваньем и игрой в карты. За идиллией home video брезжит трагический конфликт.
«ПРАВДА ИЛИ ЖЕЛАНИЕ» (1994) Другое название этой короткометражки «Веришь – не веришь». Группа разнополых подростков играет в «вопросы-ответы» и вытекающие из них действия. Надо полизать ногу парню или поласкать ему член через штаны, соприкоснуться языками («У меня СПИДа нет») или залезть девушке в трусы и понюхать руку. Пахнет не мочой, как сначала показалось, а кровью: у девушки первые месячные.
Все три короткометражных фильма, о которых речь ниже, были выпущены в России единым видео-сборником под названием «Нарцисс у кромки лета».
«МАЛЕНЬКАЯ СМЕРТЬ» (1995) Во Франции оргазм называют «маленькой смертью» (la petite mort). Поль (Франсуа Делев) – фотограф, он снимает своего любовника во время мастурбации, на некоторых фото можно увидеть капли спермы на его лице.
Поль находится в давнем конфликте со своей буржуазной семьей. (Вариацию этого сюжета мы увидим через десять лет в фильме Озона «Время прощания».) Он убежден, что отец никогда не любил его, даже в младенчестве, считал сына уродливым и таким запечатлел на фото. К тому же он не выносил геев. Сейчас отец умирает, сестра Камилла (Камилла Жапи) пытается их примирить, но ничего не выходит. Поль пробирается в больничную палату отца и делает фотоснимки близкого к распаду тела, вялых гениталий, которые никогда уже не станут источником жизни. Все это вгоняет героя в стресс, и свое раздражение он изливает на своего любовника.