Ричард отвернулся от нее и обратился к своим агентам:
— Отведите его в местную тюрьму.
— Слушаюсь, милорд, — ответил первый, очевидно старший.
— Но я ни в чем не виноват! — взвыл Тедди, когда они потащили его к выходу.
— Вы не можете так его увести! — Алисия бросилась к Тедди на грудь.
— Алисия, прекрати это сейчас же! — леди Лиллиан попыталась оторвать ее от Тедди. — Томас, позаботься о нашей дочери!
Появился сэр Томас и, не прикладывая особых усилий, отцепил рыдающую Алисию от Тедди.
— Пойдем, Алисия, — ласково обратился он к дочери, уводя ее прочь. — Ты ничего тут не можешь сделать. Поедем домой. У тебя истерика, дорогая, успокойся.
Чентел молча наблюдала за этой сценой; потом, когда дверь за ними закрылась, она посмотрела на Тедди, и тот попросил ее:
— Позаботься о ней, сестра. — Глаза его блестели, а на побледневшем лице отчетливо проступили веснушки.
— Хорошо, — тихо произнесла она со слезами на глазах.
— Я последую за ними. Не беспокойся, ничего хуже со мной уже не случится. Я только хотел написать сонет… — добавил он, вздохнув.
— Уведите его, — приказал Ричард.
Он стоял позади Чентел, и она отшатнулась от него. Острая боль, словно кинжалом, пронзила ей сердце. Она не могла смотреть на то, как уводят ее брата, и опустила глаза. Неужели это все происходило на самом деле?
Все молчали. Она почувствовала, что кто-то подошел к ней, и подняла глаза, готовясь к бою. Но это был Чед. Он сочувственно посмотрел на нее и сказал, положив руку ей на плечо:
— Чентел, не беспокойся, мы что-нибудь придумаем.
— Не дотрагивайся до нее, Тейбор! — Голос Ричарда прозвучал резко, как удар хлыста.
Чентел хотелось посмотреть на него с ненавистью, но она не могла. Она любила его, а он ее предал! Он не отводил от нее взгляда, глаза его пылали лихорадочным огнем.
— Если вы действительно хотите помочь, Тейбор, то уберите отсюда всех этих людей. Сейчас не время любезничать, — холодно обратился он к Чеду.
— Да, сейчас не время, — ответил тот, убрав руку с плеча кузины. — Мы увидимся завтра, — сказал он Чентел и обратился к собравшейся толпе: — Все уже кончилось. Прошу вас вернуться в бальный зал.
Постепенно холл опустел, Чентел и Ричард остались в нем одни. Они стояли неподвижно, и только их глаза вели бой между собой. Чентел вдруг почувствовала себя очень одинокой.
— Как глупо было с моей стороны поверить тебе, поверить в то, что ты приехал на бал ради меня, — сказала она слабым голосом; слезы душили ее, но она не давала им волю. — Я и подумать не могла, что в твоем представлении это значило поймать в западню моего брата и уничтожить мою семью.
— Я вовсе этого не хотел, — сказал Ричард и сделал шаг по направлению к ней.
— Не смей! — закричала она. — Не подходи ко мне!
Он остановился.
— Чентел, я ставил ловушку не на твоего брата, а на предателя. Тедди просто спустил пружину. Ты должна мне поверить, — тихо сказал он.
— Поверить тебе? Я больше никогда не смогу этого сделать. Я доверилась тебе, но ничего, кроме страданий, не получила взамен, — дрожащим голосом проговорила Чентел.
— Ты не имеешь права так говорить! — воскликнул Ричард, которому изменила его выдержка.
— Я буду говорить то, что хочу, — гордо подняв голову, ответила Чентел. — Ты сделал все, чтобы уничтожить мою семью и разрушить мою жизнь. Но, клянусь, это тебе не удастся! — С этими словами она прошла мимо него и стала подниматься по лестнице.
— Чентел, — позвал ее Ричард.
Она остановилась, но не оглянулась в его сторону.
— Ты не права. Я единственный человек, кому ты можешь доверять. И я вовсе не собираюсь ломать тебе жизнь — напротив, я хочу, чтобы ты всю прожила ее вместе со мной. Когда ты это поймешь, приходи ко мне, — ласково сказал он.
— Прийти к тебе? — Чентел резко развернулась к нему. — Нет, я никогда не совершу такой ошибки, — холодно произнесла она и продолжила свой путь наверх. Ей казалось, что ноги ее налиты свинцом, и она точно знала, что сердце ее стало свинцовым.
До нее снова донеслись слова Ричарда:
— Когда все прояснится, приходи ко мне, Ченти.
Она добралась до двери своей комнаты, слезы хлынули потоком. Ричард Сент-Джеймс, кто он — просто сумасшедший или дьявол во плоти? Наверное, он все-таки дьявол, но она больше не поддастся искушению.
11.
Было позднее утро; двое мужчин пили чай в гостиной. Тишину, царившую в комнате, нарушало лишь ровное тиканье часов, стоящих на камине.
— Она уже спустилась? — спросил Эдвард шепотом.
— Нет, — ответил Ричард, приняв скорбный вид. — Скорее всего она сидит в своей комнате и придумывает самый мучительный способ расправиться со мной.
Эдвард согласился про себя со своим приятелем. Вслух же он произнес:
— Честно говоря, я тоже не понял, почему ты позволил увести Тедди в тюрьму.
— Ну, объяснить это нетрудно. Если истинный предатель увидит, что мы считаем изменником Тедди, то решит, что он в безопасности, и потеряет бдительность.
— Я как-то упустил это из вида, — нахмурился Эдвард. — Мы можем только надеяться, что он снова совершит ошибку, вроде той, с черной шкатулкой.
— Я далеко не уверен, что это была ошибка, может, он нарочно навел нас на ложный след, — предположил Ричард.
— А теперь Тедди Эмберли в тюрьме, — вздохнул Эдвард. — Ну и устроили мы путаницу, и сами запутались.
— Надо выжать из этой ситуации все, что возможно, — пожал плечами Ричард. — В любом случае нельзя было освобождать Тедди вчера вечером. Все подумали бы, что я покрываю предателя из-за того, что он мой родственник. С Тедди необходимо сначала снять подозрения, а потом уже выпустить его из тюрьмы, — произнес Ричард.
— Жаль, конечно, что Чентел не может посмотреть на ситуацию с этой точки зрения. — Эдвард украдкой взглянул на своего приятеля.
— Я надеюсь, что она сможет это сделать, когда успокоится, — вздохнул Ричард.
Услышав эти слова, Эдвард скептически прищурился: он не сомневался, что Чентел никогда не успокоится.
Снова восстановилась тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Вдруг распахнулась дверь, и в комнату вошла Чентел. У Эдварда перехватило дыхание — она была изумительно хороша; на ней было муаровое платье цвета морской волны, отделанное красно-коричневым бархатом, которое он никогда раньше не видел; оно подчеркивало нежный оттенок ее кожи и оттеняло пламенно-красные блики в волосах. Глаза ее сверкали.
— Тебе очень идет это платье, Чентел, — спокойным тоном заметил Ричард; Эдвард хмыкнул, потому что это было слабо сказано: Чентел в нем была восхитительна. — Я это знал, когда выбирал его.
Эдвард замер. Почему Чентел наконец надела на себя один из тех нарядов, что подарил ей Ричард?
— Благодарю вас, милорд. Я возвращаюсь в Ковингтон-Фолли. Я упаковала все свои вещи и послала записку Чеду; он скоро приедет, чтобы сопровождать меня, — сказала она.
«Как первый залп это очень неплохо», — подумал про себя Эдвард. Теперь он понял, почему она надела это платье — оно было ее боевым знаменем. Чентел не стала дожидаться ответа, а повернулась и исчезла за дверью. Эдвард вдруг услышал странный звук, похожий на грозное рычанье; оказалось, его произвел Сент-Джеймс, этот респектабельнейший джентльмен! Ричард вскочил со стула и направился к двери; он был похож на леопарда, преследующего свою жертву. Эдвард чуть не выронил свою чашку; бросив все, он кинулся за Ричардом, боясь пропустить представление, но остановился у двери и присвистнул: столь необычная картина предстала его взору.
Мраморный пол холла был заставлен всевозможными чемоданами, коробками, сумками и узлами. Повсюду, куда ни кинь глаз, были кожа и пледы, ремни и веревки, медные пряжки и блестящие замки… любой владелец магазина горд был бы выставить такой товар на витрине. Должно быть, Чентел работала всю ночь, чтобы добиться такого эффекта. Посреди этой груды вещей стоял Рид с озабоченным выражением лица; горничная спускалась по лестнице, неся в руке еще один чемодан. И, конечно же, посреди холла стояли главные действующие лица.