— Хорошо, господин! Я все понял. Пусть моя душа будет вам жертвой, — сказал я.
Он похлопал меня по плечу, пошептал молитву, а затем лукаво подмигнул и вышел.
Вернулся он с узелком в руке. Как оказалось, там была одежда его сына, утонувшего в прошлом году.
— Вот, сынок, оденься. Помолись в честь моего покойного сына Миёнкудрата. Аминь!
— Аминь! Пусть его душа будет в раю…
— Во имя аллаха, пусть будет так, как ты сказал.
Однажды, возвращаясь домой, я увидел на дороге одиноко пасущегося пестрого теленка. «Видимо, он отстал от стада», — подумал я. Сняв поясной платок, я привязал к шее теленка и привел к ишану во двор. Ишан остался мной очень доволен.
— Ты, оказывается, толковый малый. Не зря тебя аллах послал ко мне.
Ночью мы закололи теленка, мясо засолили в огромном глиняном горшке. Шкуру ишан велел отдать на отделку, чтобы сшить себе ичиги.
Как выяснилось потом, хозяином теленка был один торговец. Он пришел по следам своего теленка к нашим воротам, но решил, что грех думать плохое на такого человека, как ишан, и ушел назад.
Хозяин привязался ко мне. Он давал совет за советом, и один лучше другого:
— Ты стал ходить по базару. А ведь есть такие вещи, как карман, кошелек. Деньги и легче и ценнее, их и спрятать проще.
Если бы старик был благоразумней, я бы, наверное, и начал вносить свой пай наличными, но произошел непредвиденный случай.
Как-то ишан позвал меня и приказал:
— Сынок, где хочешь, но найди ишака.
Я удивился и недоуменно посмотрел на него. А он рассердился:
— Что уставился? Не понял, что ли? Надо найти ишака… Теперь понял?
«Зачем ему понадобился ишак? — думал я. — Может быть, у кого-нибудь из жен ишана крапивная лихорадка, которая называлась в народе болезнью ишака?»
Но все же я отправился в кишлак и выпросил на время у торговца галантерейными товарами ишака. За это его я отблагодарил двумя тыквянками.
Ишака я привел домой и привязал, как велел хозяин, к тутовнику. Увидев его, средняя жена ишана очень обрадовалась. Меня отослали и заперли ворота на цепь.
Выйдя за ворота, я припал к щели и замер. Жена ишана надрезала ножницами уши осла и стала хохотать, глядя на то, как бедный ишак прыгает и трясет ушами.
«Ишь как забавляются жены ишана!» — подумал я. Тут кто-то сильно ударил меня кулаком по спине. Я упал.
— Ах ты собачий сын, что ты тут делаешь? — кричал ишан, а сам пинал меня. Он бил безжалостно, сильно. Весь избитый, я еле поднялся. Ведь я не сделал ничего плохого!..
Теперь и этот дом для меня был закрытым. Ишан проклял меня. А жаль… Какая была возможность попасть в рай!
После этого я снова пустился в путь.
У Сарыбая
Куда мне идти? Небо высоко, земля жестка. Я шел, сам не зная куда. У меня и цели-то никакой не было. И зачем я, несчастный, родился на свет? Если бы я не был таким шалопаем и сумел бы всем угождать, тогда был бы всегда одет и сыт. И горя бы не знал. С такими горькими мыслями я дошел до какой-то речки. Так как я не был здешним, не мог знать, не только насколько она глубока, но и ее названия. Я остался на берегу ждать какого-нибудь всадника, чтобы вместе с ним перебраться на тот берег. Стоя у реки, я стал напевать под шум воды известную песню путешественников.
И вот наконец вдали поднялась пыль. Когда она рассеялась, я увидел всадника. К реке подъехал старик на тощей кобыле. Я попросил его, чтобы он перевез и меня. Старик всячески отнекивался: «Лошадь у меня тощая, недавно ожеребилась, да и груз большой, стыдно, если два человека усядутся на эту жалкую кобылку». Но я не отставал от него, и он наконец согласился перевезти меня на тот берег. От старика я узнал, что река называется Калас. А кишлак, куда мы пришли, называется Кури-Калас. Но здесь меня никто не ждал. Старик понял это и посоветовал:
— Здесь в кишлаке живет Сарыбай, владелец больших угодий. Ему всегда нужны работники в его яблоневых садах. Особенно сейчас, когда яблоки созрели, он таких дешевых работников, как ты, не прогонит.
Старик показал мне дорогу, и я решил переночевать в хлеве, где жили наемные работники бая.
Около двадцати человек-работников сидели за ужином. Они ели суп из джугары[12].
— Ассалом алейкум! — поздоровался я.
Встретили они меня приветливо. Я им высказал свое желание поработать у бая. Один из них, постарше, мне сказал:
— Самые лучшие годы твои пройдут здесь, если будешь гнуть спину на Сарыбая. Ты еще молод, сынок. Недели две, конечно, можешь проработать, пока не встанешь на ноги. А там бы тебе ремеслу какому-нибудь научиться.