Адъютант поднял на него большие синие глаза.
— Ты? — удивился он. — Почему ты? Ведь это мой еж.
— Твой? Ха-ха-ха! Еще что придумаешь.
— Как? Я же его первым увидел.
— А я первый подошел!
— Нет, я!
— Я!..
Валерка сорвал с головы кепку, накрыл ею ежа и, подсунув под него хворостину, быстро приподнял. Еж оказался в кепке. Держа ее в вытянутой руке, Валерка быстро зашагал к дому. Адъютант бежал за ним и прерывающимся от обиды голосом твердил:
— Отдай ежа! Отдай!
Лишь возле скверика Адъютант отстал и с плачем побежал домой — он жил в одном доме с Валеркой, только в другом подъезде.
Валерка с облегчением вздохнул. Неприятно все-таки, когда бегут с тобой рядом и кричат, что ты вор… Но тут ему пришло в голову, что он, пожалуй, напрасно взял ежа. Мама, конечно, ничего не сказала бы. Но Тамара… Еще неизвестно, как она отнесется к этому. Тут надо все хорошенько продумать: и как ей про ежа сказать и что делать, если она заупрямится…
Чем ближе к дому, тем медленнее и нерешительнее становились Валеркины шаги. Вот если бы мама была дома… И зачем только выдумали этих старших сестер!
Кто-то хлопнул его по плечу так, что он чуть не выронил кепку с ежом. Валерка обернулся, преисполненный решимости с боем отстоять свой трофей.
Но это был только Рудольф — знакомый Тамары, тоже студент-медик, старше ее на два курса. На нем был широченный пиджак серовато-оранжевого цвета, исчерченный черными клетками, до того пестрый, что рябило в глазах. Над оттопыренной верхней губой тоненькой ниточкой пробегали еле заметные рыжеватые усики.
— Салют потомку!.. Тамара дома?
— Дома, — буркнул Валерка. Он не любил Рудольфа, хоть тот и подарил ему однажды два стеклянных шарика. Говорит всегда непонятно. Издевается, наверно.
— Что это у тебя в верхних конечностях?
— В верхних чего?
— Чего, чего — культура у тебя ниже уровня моря… В руках что, спрашиваю.
— Ничего, кепка.
— Это я уже успел заметить, что кепка, о, мудрейший из вундеркиндов. А в ней что?
Рудольф дотронулся до кепки, но тут же раздалось громкое шипение. Он быстро отдернул руку.
— Змея?!
— Ничего не змея, — засмеялся Валерка. — Это еж. Вот, смотрите. — Он приоткрыл край кепки. — Только вы Тамаре ничего не говорите, ладно?
— Что ты, что ты! Гроб-могила!.. Ну, поиграйся еще. Ежам очень полезен свежий воздух. Аэротерапия, так сказать…
Рудольф вошел в подъезд, а Валерка остался на улице. Как же поступить? Сказать Тамаре про ежа сейчас или лучше вечером? Нет, надо сейчас, пока Рудольф там. Тамара не станет при нем особенно ругаться.
Он поднялся на второй этаж и позвонил. Дверь открыл Рудольф. При виде Валерки он состроил кислое лицо.
— Уже наигрался?
— Ага…
Валерка быстро прошел на кухню и осмотрелся. Куда бы спрятать ежа на время переговоров?
А что, если в ящик кухонного стола? В нем ведь, кажется, кроме вилок, ножей и ложек, ничего нет… Он открыл ящик, и, вытряхнув из кепки ежа, снова закрыл, оставив маленькую щелку, чтобы еж не задохнулся. Потом пошел в столовую.
Там стояла напряженная тишина. Рудольф почему-то смотрел в окно и нервно барабанил пальцами по подоконнику. Тамара сидела за столом, обложенная учебниками, и писала в тетради, словно никого в комнате и не было. На Валерку никто не обратил внимания. Он потоптался немного у двери и решил, что пора начинать:
— Тамара!
— Что тебе, Валерий?
— Помнишь, ты один раз сказала, что любишь животных?
Тамара никогда ничего подобного ему не говорила — она вообще с ним разговаривала очень мало. Но у Валерки был свой тонкий расчет. Разве она скажет при Рудольфе, что до визга боится мышей, терпеть не может кошек, за версту обходит собак…
— Ну, предположим, помню. А почему ты вдруг об этом заговорил?
— Я… Я хочу ежа домой принести, — выпалил он.
— Ежа? Ты что… — Тамара, видно, хотела прикрикнуть на него, но вспомнила о Рудольфе. — Зачем он тебе понадобился? Подумай сам, Валерий, зачем тебе еж?
— Я его дрессировать буду. И еще… — Тут Валерка пустил в ход свой главный аргумент: — И еще он гадюк ловит. Вот!
Тамара рассмеялась.
— Откуда же здесь гадюки? В городе, на третьем этаже… Сколько в тебе еще детства, Валерий.
Валерка рассердился. Ах так! Сейчас он ей покажет — детство.
— Ну, не змей, так мышей ловить будет. А то ты как увидишь мышку, на весь дом крик подымаешь (Тамара переменилась в лице). Еще еж насекомых ест. А у нас тараканов полно (Тамара судорожно схватилась рукой за стол)… И клопы в твоей кровати…