А. О. Смирновой
В простосердечии невеждыКороче знать вас я желал.Но эти сладкие надеждыТеперь я вовсе потерял.Без вас – хочу сказать вам много,При вас – я слушать вас хочу:Но молча вы глядите строго,И я, в смущении, молчу!Что ж делать? – речью безыскуснойВаш ум занять мне не дано…Все это было бы смешно,Когда бы не было так грустно.
И. П. Мятлеву
На наших дам морозныхС досадой я смотрю,Угрюмых и серьезныхФигур их не терплю.Вот дама Курдюкова,Ее рассказ так мил,Я о́т слова до словаЕго бы затвердил.Мой ум скакал за нею,И часто был готовЯ броситься на шеюК madame de-Курдюков.
Морская царевна
В море царевич купает коня;Слышит: «Царевич! взгляни на меня!»
Фыркает конь и ушами прядет,Брызжет и плещет и дале плывет.
Слышит царевич: «Я царская дочь!Хочешь провесть ты с царевною ночь?»
Вот показалась рука из воды,Ловит за кисти шелко́вой узды.
Вышла младая потом голова,В косу вплелася морская трава.
Синие очи любовью горят;Брызги на шее, как жемчуг, дрожат.
Мыслит царевич: «Добро же! постой!»За косу ловко схватил он рукой.
Держит, рука боевая сильна:Плачет и молит и бьется она.
К берегу витязь отважно плывет;Выплыл; товарищей громко зовет:
«Эй, вы! сходитесь, лихие друзья!Гляньте, как бьется добыча моя…
Что ж вы стоите смущенной толпой?Али красы не видали такой?»
Вот оглянулся царевич назад:Ахнул! померк торжествующий взгляд.
Видит: лежит на песке золотомЧудо морское с зеленым хвостом;
Хвост чешуею змеиной покрыт,Весь замирая, свиваясь, дрожит;
Пена струями сбегает с чела,Очи одела смертельная мгла.
Бледные руки хватают песок;Шепчут уста непонятный упрек…
Едет царевич задумчиво прочь.Будет он помнить про царскую дочь!
<Н. Н. Арсеньеву>
Дай Бог, чтоб ты не соблазнялсяПриманкой сладкой бытия,Чтоб дух твой в небо не умчался,Чтоб не иссякла плоть твоя;Пусть покровительство судьбиныПовсюду будет над тобой,Чтоб ум твой не вскружили виныИ взор красавицы младой;Ланиты и вино нередкоФальшивой краскою блестят;Вино поддельное, кокетка —Для головы и сердца яд!
Юнкерские поэмы и оды
Уланша
Идет наш пестрый эскадронШумящей, пьяною толпою;Повес усталых клонит сон;Уж поздно; темной синевоюПокрылось небо… день угас;Повесы ропщут: «Мать их в ж…пу,Стервец, пожалуй, эдак насПрогонит через всю Европу!»– «Ужель Ижорки не видать!..» —«Ты, братец, придавил мне ногу;Да вправо!» – «Вот поднял тревогу!» —– «Дай трубку». – «Тише – е… их мать».Но вот Ижорка, слава богу,Пора раскланяться с конем.Как должно, вышел на дорогуУлан с завернутым значком.Он по квартирам важно, чинноПовел начальников с собой,Хоть, признаюся, запах виннойИзобличал его порой…Но без вина что жизнь улана?Его душа на дне стакана,И кто два раза в день не пьян,Тот, извините! – не улан.Скажу вам имя квартирьера:То был Лафа, буян лихой,С чьей молодецкой головойНи доппель-кюмель, ни мадера,И даже шумное аиНи разу сладить не могли;Его коричневая кожаБыла в сияющих угрях,И, словом, все: походка, рожа —На сердце наводили страх.Надвинув шапку на затылок,Идет он… Все гремит на нем,Как дюжина пустых бутылок,Толкаясь в ящике большом.Шумя, как бес, он в избу входит,Шинель скользя валится с плеч,Глазами вкруг он косо водит,И мнит, что видит сотню свеч;Всего одна в избе лучина!Треща пред ним, горит она;Но что за дивная картинаЕе лучом озарена!Сквозь дым волшебный, дым табашный,Блистают лица юнкеров;Их речи пьяны, взоры страшны!Кто в сбруе весь, кто без штанов,Пируют – в их кругу туманномДубовый стол и ковш на нем,И пунш в ушате деревянномПылает синим огоньком.«Народ! – сказал Лафа рыгая: —Что тут сидеть! За мной ступай —Я поведу вас в двери рая!..Вот уж красавица! лихая!П…зда – хоть ложкою хлебай!Всем будет места… только, други,Нам должно очередь завесть!..Пред Богом все равны…Но, братцы, надо знать и честь…Прошу без шума и без драки!Сначала маленьких пошлем;Пускай потыкают собаки…А мы же грозные е…акиВо всякий час свое возьмем!»– «Идем же!..» – разъярясь, как звери,Повесы загремели вдруг,Вскочили, ринулись, и с двериСлетел как раз железный крюк.Держись, отважная красотка,Ужасны молодцы мои,Когда ядреная чесоткаВдруг нападает на х…и!..Они в пылу самозабвеньяНи слез, ни слабого моленья,Ни тяжких стонов не поймут;Они накинутся толпою,М…нду до ж…пы раздерутИ ядовитой м…лофьеюМладые ляжки обольют!Увы, в пунцовом сарафане,Надев передник белый свой,В амбар пустой уж ты заранеПришла под сенью мглы ночной…Неверной, трепетной рукойТы стелешь гибельное ложе!Простите, счастливые дни…Вот голоса, стук, гам – они…Земля дрожит… идут… о боже!Но скоро страх ее исчез…Заколыхались жарки груди…Закрой глаза, творец небес!Зажмите уши, добры люди!Когда ж меж серых облаковЯвилось раннее светило,Струи залива озарилоИ кровли бедные домовЖивым лучом позолотило,Раздался крик… «Вставай скорей!»И сбор пробили барабаны,И полусонные уланы,Зевая, сели на коней…Мирзу не шпорит Разин смелый,Князь Нос, сопя, к седлу прилег,Никто рукою онемелойЕго не ловит за курок…Идут и видят… из амбараВыходит женщина: бледна,Гадка, скверна, как Божья кара,Истощена, изъе…ана;Глаза померкнувшие впали,В багровых пятнах лик и грудь,Обвисла ж…па, страх взглянуть!Ужель Танюша? – Полно, та ли?Один Лафа ее узнал,И, дерзко тишину наруша,С поднятой дланью он сказал:«Мир праху твоему, Танюша!»