Озорные стихи

Исподтишка в пизде
Копали нимф перстами.
Себе всяк на уме еб Псишу в зад тайком.
И Псише делали какую должно честь.
Хотели на себе царевну в дом принесть,
Но Душенька сама пошла к двору пешком
И к дому шла она среди различных слуг
И смехов, и утех, летающих вокруг.
Читатель так видал собачью свадьбу в поле,
Как к суке кобели с почтеньем приступают,
Со всех сторон сбежась десятка два и боле
И нюхая под хвост, с задора они лают.
Царевна посреди сих почестей отменных
Не знала, дух то был иль просто человек,
Что хочет ее еть в чертогах сих блаженных,
Оракул ей кого в стихах своих прорек.
Вступая в дом, она супруга зреть желала,
Проеть себя скорей желанием пылала
И с нетерпением служащих вопрошала.
Но вся сия толпа, что вкруг ее летала,
Царевне то сказать не смела и молчала.
Отсюда провели царевну в те чертоги,
Какие созидать лишь могут только боги
И тамо Душеньку в прохладе от дороги
В готовую для ней купальню провели.
Амуры ей росы чистейшей принесли,
С духами для нее другие несли мылы,
Какими моются к Приапу кто идет,
Чтоб к ебле подкрепить свои ослабши силы.
Кто им помоется, тот лишний раз ебет.
Царевна в оный час хотя и гостедом,
Со спором и трудом,
Как водится при том,
Взирая на обновы,
Дозволила сложить с красот своих обновы.
Осталась нагишом. Долой и покрывало.
Пизда, как маков цвет, у Псиши расцветала.
Как розовый пучок,
Надулся секелек.
И перси, как Парнас, при свете дня сияли.
Где Душенька спала,
Там вновь трава росла.
По камушкам каскадами бежали,
Кастильских вод ручей не может с ним сравниться,
И сам бог Аполлон -желал бы в нем помыться;
Амуры за дверьми, не быв при ней в услуге.
Заядрились, ебли друг друга на досуге.
Зефиры хищные имели вход везде,
Затем что ростом мелки,
У окон и дверей нашли малейши щелки,
Прокрались между нимф и спрятались в пизде
К царевне между губ, и там ее блудили,
Совали во весь мах, но целке не вредили.
Царевна, вышедши из ванны наконец,
С улыбкою свои кидала всюду взгляды.
Готовы для нее и платья, и наряды,
И некакой венец.
И всё, потребно что, готово для услуг.
Горстями сыпались каменья и жемчуг.
Одели ее там как царскую особу,
Одели Душеньку парчи богатой в робу.
Легко могла судить царевна на досуге
О будущем супруге.
Что он не человек, а, видно, из богов.
Меж тем к ее услуге
В ближайшей зале был обед готов.
Тут новы красоты по всем стенам блистали, —
Рафаель, Мушерон там живо написали:
Представлен был Приап. Там твердый хуй торчал,
В горе без рук, без ног, украшенный цветами;
Скорбящих полк ебак в нем милости искал,
Те с хуем без яиц, те с вялыми мудами.
Площиц ему своих на жертву приносили.
Другие из пизды засушиной курили,
То вместо порошку, что в божески чертоги
Приемлют от людей в дар, в славу, себе боги
Иные, получа Приапа изволенье.
Пир стал у них горой, пошло хуям дроченье.
Иные начинали,
Другие уж еблись,
Десятками сплетались
И по три вдруг в пизду блядям хуев вбивали
И малы ребятишки
Еблися исподтишки.
Там был Приапов храм
Расписан по стенам.
Готов для Псиши стол, и яствы, и напитки,
Явили всех сластей довольства и избытки;
Там нектар всех родов
И все, что для богов
В роскошнейшем жилище
Могло служить к их пище.
Читателя пустым не надо огорчать:
Как Псиша кушала, как день тот провела,
Как певчих хор гремел, как музыка была.
Последнее теперь намерен показать.
Пришла одна из нимф царевне доложить,
Что время уж пришло царевне опочить.
При слове «опочить» царевна покраснела,
И, пламенно вздохнув, пизденка засвербела.
Раздета Душенька. Ведут ее в чертог,
И там ко всякому покою от дорог