То щупает муде, то за щеку кусает.Вертится на хую,Пизденочку своюРуками раздирает,Муде туда пихаетИ в ярости такой, —Читатель, ты внемли! —Не видит пред собойНи неба, ни земли!Амур и сам ее плотненько прижимает,Раз за разом в пизду елдак он ей пихает;Он изредка сперва, а дале — чаше, чаще,Тем чаще он совал, обоим было слаще.Битка его в пизду рванула, изблевала,А Псиша на хую слабела, трепетала,И с хуя долой спала.Опомнившись, опять с супругом царска дочь.Еблися до зари, еблися во всю ночь,Любовью Душенька к супругу вновь пылала,Не только ночь, и день пробыть бы с ним желала.Хоть нехотя, она с слезами с ним прощалась.Так Псиша всяку ночь в пещере той ебалась.Три года тако жизнь царевна провождалаИ всяку себе ночь елдою забавляла,Счастлива бы была, когда б прекрасный крайЖеланиям ее возмог соделать рай.Но любопытный ум при вечной женщин волеНередко слабостью бывает в женском поле.Царевна, распознавСупруга своего приятный ум и нрав,О нем желала ведать боле.Когда еблася с ним по дням и по ночам,Просила с жалобой, чтоб он ее очамПри свете показал себя, чтоб нагишомУзнать ей, каков он станом и лицом.Как то муде, как хуй его хорош,Что видела в горе, на те ли он похож.Вотще супруг всегда царевну уверял,Что он себя скрывалДля следствий самых важных,Что он никак не мог нарушить слов присяжных,Что Стиксом клялся в том бессмертным он богам;Царевна Стиксом сим немало насмехаласьИ видеть чтоб его при свете дня старалась.Еблися когда с ним в потемках и по дням,То силилась она без мерыТащить вон за хуй из пещеры.Но он сильнее был, из рук ее тогдаКак ветер уходил неведомо куда.Как будто в том беды супруг предузнавал,Нередко он ее в слезах увещевал,Чтоб света бегала в свиданиях любовных,А паче стереглась коварства своих кровных,Которые хотят ей гибель нанести,Когда от бед не может он спастиВздохнувши он тогда страхов толь суровых,Едва от Псиши отлетел,Зефир, который вдаль послан был для дел,Принес отвсюду ей пуки известий новыхЧто две ее сестрыПришли ее искать у страшной той горы,Откуда сим зефиромСама вознесена в прекрасный рай над миром.Что в страхе там сидят они между хуевОбыкши Душенька любить родную кровь,Супружески тогда забывши все советы,Зефиру тот же час, скорее, как ни есть,Сих сестр перед себя велела в рай принестьНе видя никакой коварства их приметыИсполнен вмиг приказ: царевны к ней присталиИ обе Душеньку со счастьем поздравлялиС усмешкой на лицах;Но ревность уж тогда простерла в их сердцахК тому же Душенька сказала с хвастовствомЕбется что она с прекрасным божествомКогда, и как, и где—подробно рассказала,И если бы могла, то им бы показалаКогда бы как-нибудь супруга своего,Но, к горести ее, сама не зрит его.Что райска, впрочем, жизнь, покойна, веселаЗемные царства — дрянь. Что век бы здесь жила.Завистливы сестры тогда лицем усмешнымВзглянули меж собой — и сей лукавый взглядМгновенно сообщил один другому яд,Который был прикрыт доброжеланьем внешним.Сказали Душеньке, что будто в стороне,Над страшной той горой там видели оне:Отсюда в воздухе летел с рогами змей.Что хуй его висел длиною пять локтей,И будто на хую написаны портреты,Когда он где ебал, и рост, и все приметы.И на мудах его Психеи имя зрели,Об чем ей возвестить желанием горели.— Вот кто тебя ебет, вот милой твой супруг,Колдун он, чародей и первый он злой дух,—Царевне наконец вмещили в разговор.Им общий всем позор.От ебли таковой какие будут роды?Что дети от нее должны быть все уроды.