Все знакомые Карины в один голос утверждали, что она очень похожа на кинозвезду Барбару Стрейзанд, сыгравшую роль Ловенстейн в фильме «Принц Тайдский». Карину это возмущало, потому что она не знала ни одного психоаналитика, который вел бы себя так возмутительно. В фильме, конечно. Книгу того же названия она не читала. И кроме того, она сомневалась, что выглядит точь-в-точь, как Барбара Стрейзанд. И манеры у нее другие. Нос, правда, длинноват, но ногти она коротко подпиливает, не носит на работе туфли на высоком каблуке и не навязывает своего сынка пациентам, чтобы те тренировали его по футболу. К слову сказать, детей у нее не было вовсе. Возможно, потому что и мужа не было.
А пациентов она принимала в сшитых у лучших портных костюмах строгого покроя и туфлях на низком каблуке. Но как бы там ни было, в городе она была вне конкуренции.
— А вы хотели, чтобы вас смертельно ранили? — спросила она Эйлин.
— Нет. Конечно, нет.
— Так откуда же у вас этот комплекс вины?
Эйлин снова пересказала Карине, как Джорджия подошла к двери...
— Да.
...узнать, не нужно ли ей что-нибудь. Ну, например, сходить в дамскую комнату...
— Да.
— Ив этот самый момент открылась проклятая дверь, и он выстрелил в Джорджию.
— Так что?
— Так вот, мне кажется, что он стрелял в меня. Мне кажется, что он открыл дверь, и ему в голову пришла шальная мысль выстрелить в меня. Убить меня. Потому что он уже убил девушку, лежавшую на кровати в квартире, а я до этого с ним разговаривала. Может быть, он вообразил, что именно я ответственна за то, что он натворил. Кто знает, что он думал, черт бы его побрал. Он же был психом.
— Вам нечего переживать, что...
— Но ведь мишенью-то была я, а не Джорджия. Я уверена в этом. Он стрелял наугад. Он ведь понятия не имел, кто мы такие. Хотел разделаться со мной, а пострадала Джорджия. И вот теперь Джорджия умерла.
— Эйлин, — проговорила Карина, — позвольте мне кое-что сказать вам. Можно?
— Конечно.
— Вашей вины здесь нет.
— Он хотел убить меня...
— Вы не знаете, что у него было на уме!
— Он не мог знать, что Джорджия...
— Эйлин, я не отпущу вас от себя с такими мыслями.
Будь они неладны! Не отпущу. С таким же успехом вы смогли бы обвинить себя в том, что вас изнасиловали...
— Нет, не смогла бы!
— До тех пор, пока этого не произошло! И вы смогли бы обвинить себя в том, что застрелили человека, который бросился на вас с ножом...
— Нет!
— Ну вот и хорошо. Кажется, у нас уже намечается какой-то прогресс, — бесстрастно сказала Карина. — Но если вы думаете, что я позволю вам до бесконечности валить на себя чужую вину, то вы ошибаетесь. Не позволю. Можете уйти и хлопнуть дверью, если пожелаете, но я не отступлюсь.
Эйлин пристально посмотрела на нее.
— Правда, — произнесла Карина и кивнула головой.
— Я думала, что ваш долг — помочь мне избавиться от чувства вины.
— Только если эта вина ваша, — возразила Карина.
Ближайшая к полицейскому участку библиотека находилась на углу улиц Свободы и Мейсон. Это место некогда носило название Улица Шлюх, а теперь на ней красовались кафе, лавки и магазинчики, в которых торговали изысканными драгоценностями и антиквариатом. Туристы валили на территорию 87-го участка, и к ним липли карманники и грабители. Карелле и Брауну больше нравилось, когда на этой короткой улице теснились публичные дома.
В справочном отделе библиотекарь рассказал им, как нужно работать со старыми газетами. Через три недели после поступления в библиотеку газеты переснимаются на микропленку. Так что если джентльменам нужен какой-то материал из, скажем, февральской газеты, то им придется работать с микропленкой, а если их интересуют мартовские газеты, то они, возможно, найдут их в справочном отделе.
Сыщики сидели за длинным столом, освещенным висячими лампами с зелеными абажурами, и сосредоточенно просматривали газеты за прошлый месяц. Они искали рекламу, приглашающую публику на зрелище на открытом воздухе, которое Глухой мог бы использовать для задуманного им подлого дела. Апрель только начинался, и мало у кого из продюсеров могла возникнуть безумная мысль давать представление на открытом воздухе для многочисленных зрителей в такую плохую погоду, какая сейчас стояла на дворе, но...
Двадцать первого марта в город с двухнедельными гастролями приехал цирк, свое последнее представление он дает в это воскресенье. Можно ли рассматривать собравшихся под тентом зрителей как колоссальное толпу? Ривера описывал толпу так: «ее нельзя окружить стеной». И у тента нет стен.
Так? Уж не цирк ли выбрал Глухой для своих пакостей? Если это так, то обещанное событие произойдет в центре, в Старом городе. Там, возле полуразрушенного мола, построенного голландцами много лет назад, установлен огромный тент.
Труппа называется Le Cirque Magnifique[21]. Прямо из Парижа, если верить рекламе. Карелла переписал информацию в блокнот и сказал Брауну:
— А вот на это что скажешь?
Реклама начиналась так:
Тони Беннет
В сопровождении
оркестра Каунта Бейси
и
трио Ральфа Шейрона
Реклама занимала целую страницу. Под снимком улыбающегося Тони сообщалось:
В пятн, и суб., 3 и 4 апр. Начало в 8 ч, веч.
Концерты состоятся в Маджесте, на арене «Холли-Хиллз».
— Арена — открытое место? — поинтересовался Браун.
— Она без крыши, — пояснил Карелла. — А зрителей там соберется до черта. Это уж точно.
— Но можно ли их назвать толпой, собравшейся под открытым небом?
— В нашем случае вряд ли. Он говорит «без границ, без стен». А арена...
— Глухой?
— Нет, Ривера. Я уверен, что собравшиеся на арене зрители никак не составят такую толпу, какую он описал.
И они снова принялись просматривать страницы, заполненные рекламами различных представлений.
В воскресенье, пятого апреля, согласно плану зрелищ, организуемых фирмой «Кока-Кола», выступит с вечерним концертом Лайза Минелли. В городском оперном театре, называемом Айсопера. Это помещение имеет стены и поэтому не соответствует описанию Риверы, а значит, и Глухого тоже.
В городе гастролируют Пегги Ли и Мел Торме. Они дают концерты в разных клубах. Опять не подходит под описание.
— Это должно произойти в городе? — спросил Браун.
— Почему ты спрашиваешь?
— За мостом состоится пара представлений.
— Сомневаюсь, что он предупредил бы нас, если...
— Да, — согласился Браун.
— По-моему, это состоится где-то в городе. А ты как думаешь?
— Так же.
— Концерт на прогулочном теплоходе, — сообщил Карелла.
— Что за прогулка?
— Вокруг Айсолы. Известный ансамбль.
— У теплохода нет стен, — рассуждал Браун. — Но имеют ли вообще какое-то значение размеры толпы? Он называет ее множеством людей. Увеличивающимся множеством.
По-моему, это не имеет ничего общего с толпой на теплоходе. Скорее похоже...
— Вот, — произнес Карелла.
Он смотрел на огромную, во всю страницу, рекламу в сегодняшней утренней газете. В ней сообщалось следующее:
Первый банк дает
в выходные дни бесплатные концерты
рок-и рэп-ансамблей
Они состоятся на Коровьем Пастбище в Гровер-Парке.
Первый концерт начнется в субботу в час дня, а второй закончится ровно в полночь в воскресенье. В низу рекламы было написано:
Постановка фирмы «Виндоуз Энтертэйнмент, инк.»
Как и полагали Мейер с Хейзом, смены надзирателей в приюте на Храмовой улице совпадали со сменами в полицейском ведомстве. Они удачно выбрали время для засады. Она приходилась частично на вечернюю смену и частично на ночную. Сыщики рассудили, что никто не станет выносить из манежа купленные городом для ночлежников товары в такое время, когда на улице много людей. Место, где находился приют, никак нельзя было назвать оживленным, но на прилегающих улицах располагались магазины и рестораны, так что с десяти до половины одиннадцатого там было довольно оживленно, а потом опять все замирало. В четверг в 22.15 сыщики подъехали к приюту, потушили фары, откинулись на спинки сидений и стали наблюдать.