В связи с таинственным убийством мистера Блэкли еще никого не арестовали. Никто не вызвал меня для дальнейшего расследования, а Дерек Шехтер если и подозревал, что я причастна к появлению снимков и всему остальному, то никому об этом не рассказал. В школе еще царило уныние, но пара педель — большой срок для подростков, время шло, начался май, и все стали забывать про Кейтлин Блэкли. Ее история стала выцветшим печальным заголовком.
Отец вернулся домой, и его присутствие вернуло меня в ужасающую реальность, от которой я пряталась.
Я была беременна уже девять педель.
Пыталась изо всех сил не думать об этом, словно тогда все бы рассосалось само собой. Но отрицать становилось все сложнее. Меня часто тошнило, груди налились и стали невероятно чувствительными. Казалось, что я только и делаю, что писаю, а ходить по-большому стало мучительно больно. Почитав об этом в Сети, я начала есть клетчатку — мюсли с изюмом и отрубями — дважды в день. Друзей бесило, что я редко с ними тусуюсь (вне школы мне хотелось одного — дремать перед телевизором за просмотром кровавого треша), оценки стали немного хуже.
Надо было избавиться от засевшего внутри траходемона. Я так увлеклась уничтожением семьи Блэкли, что забыла об этой ужасной проблеме. Была на грани ядерного взрыва, но забавлялась фейерверками. Кейтлин вернулась домой, но Симона пока не решалась пускать к ней гостей. Письма я разослала, телефонные номера оставила на потом. Пора было заняться своим здоровьем, а затем уже подрывать чужое.
Найденная информация по выкидышам не радовала. Большинство было вызвано хромосомными аномалиями или другими не зависящими от меня причинами: пороками шейки матки, иммунными расстройствами, поликистозом яичников. Увы, мне такими недугами хвастаться не приходилось. Молодая и здоровая, я была идеальным вместилищем для пинающегося отродья.
Но надежда все еще оставалась.
Можно было отравить мелкого траходемона.
Я ставила на крепкий алкоголь. Не хотела связываться с уличной наркотой, но могла, если нужно, получить аптечные таблетки от Зака. Оставалось узнать, какие нельзя принимать во время беременности — скорее всего, большинство, — а потом проглотить их. Я не хотела курить, но была в отчаянии. Если скуренные до фильтра сигареты затянут петлю на еще не сформированной шее зародыша, я начну, но только втайне, чтобы не повредить имиджу и не стать зависимой.
Еще я могла получить травму.
У женщин с высоким уровнем физического и эмоционального стресса чаще случались выкидыши. На ум приходили верховая езда и пауэрлифтинг. Я могла заняться более интенсивной гимнастикой, глазом не моргнув. Решила, что нашла выход, когда подумала записаться на бокс, но отбросила идею из боязни попортить личико.
Никогда не думала, что буду мечтать о спазмах в животе и выкидыше, но я залетела. Меня отымели по полной.
Теперь в моей жизни появился еще один Блэкли, и его тоже надо было уничтожить.
Я занервничала, когда мне позвонили из полиции.
Грязные фотки Кейтлин получили все в районе. С Симоной случилась почти такая же истерика, как с ее дочерью в последний день в школе. Она позвонила мне в ярости, спрашивая о Дереке и его отношениях с Кейтлин. Я повторила ей то, что она уже знала, и извинилась, что мне больше нечем с ней поделиться. Женщина была в бешенстве — я представила ее с пеной у рта и оскаленной, как пес из «Куджо», — давила на меня, пытаясь раздобыть информацию, которую я могла скрывать.
— Ты должна сказать мне правду, Ким. Всю правду. Я знаю про вечеринку.
Я понимала, что Кейтлин призналась против воли. Теперь о вечеринке знали все. Это в любом случае дошло бы до Симоны.
— Простите. Это была просто вечеринка. Я хотела познакомить ее с чирлидершами. Даже не заметила, как они с Дереком ушли.
— Это не твоя вина. Ей следовало рассказать мне, что это была обычная, а не пижамная вечеринка. Если бы я знала, что там будут парни... Она ведь еще ребенок, не знает, как вести себя с такими, как Дерек. Почему, ради всего святого, она переспала с ним?
— Думаю, она просто уступила. Он старше, красавец, спортсмен. Знает, как очаровать девушек и получить то, что хочет.