Я покачала головой:
— Ох, Эми. Что же мне с тобой делать?
Она замычала в кляп.
— Ты поставила меня в адское положение, — сказала я, расхаживая перед ней. — Просто адское.
Она вновь замычала, пытаясь что-то сказать.
Я подошла к ней.
— Если хочешь поговорить, я сниму ленту. — Эми кивнула. — Закричишь — перережу горло.
Она кивнула еще раз. Я отодрала ленту и вытащила трусики у нее изо рта. Эми глотала воздух, и я поняла, что из-за плача у нее забился нос и дышать с кляпом было трудно.
— Пожалуйста... Ким... не...
— Не что?
— Не делай... мне больно...
— Ты поставила нас в жуткое положение.
— Это ничего...
— Что ничего?
— Бумажник... мне на него плевать... правда.
— Да?
— Да. Что бы ни случилось... это не мое дело.
— Ясно. А что, как ты думаешь, случилось, Эми?
Она покачала головой, слезы покатились из глаз.
— Что бы ни случилось с мистером Блэкли... откуда бы у тебя ни появился бумажник...
— Я его убила.
Эми зажмурилась, ее грудь вздымалась и опадала.
— Тебе все еще плевать?
— Да! — заревела она. — Плевать! Я никому не скажу! Правда.
Эми открыла глаза и посмотрела на меня:
— Это же я. Твоя лучшая подруга. Тебе не нужно этого делать. Ты же знаешь, что я никогда тебя не выдам.
— Хочешь узнать, почему я его убила?
— Нет.
— Нет?
— Уверена, у тебя была причина.
Я похлопала лезвием по ладони.
— Пожалуйста, — умоляла она. — Я никому не скажу. Как будто ничего этого не было.
Я знала Эми достаточно долго, чтобы понять: ей нельзя доверить малейший секрет. Даже если она говорила искренне, язык у нее был без костей. Кроме того, Эми обязательно отомстила бы за шрамы на своем прекрасном теле.
Я была в тупике. Оставшись в живых, она позвонит в полицию. Мертвая приведет копов к моей двери. Даже если я спрячу труп, они сразу явятся ко мне. Вот и все. Конец игры. Я подошла к кровати и устало на нее опустилась — тяжесть моего положения давила на плечи. Я глубоко вздохнула, мысленно проклиная Эми и саму себя.
Может, стоит поджечь дом и сбежать?
Тебя найдут.
Может, убить Эми и избить себя, а потом позвонить в полицию и сказать, что убийца ушел, не успев меня прикончить?
Слишком много улик против тебя.
Может, я могла бы...
У тебя в холодильнике человеческие органы. Ты была связана со всеми убитыми, а Эми — твоя лучшая подруга. Ты виновна, беременна и обречена.
Реальность всего этого опустошила меня. Я почти смогла заплакать — почти. Возврата не было, выхода тоже. Ужасный рок приближался. Все — с этой секунды до моего ареста — было отсчетом до апокалипсиса. Думаю, к тому шло изначально. Я была убийцей, некрофилкой и людоедкой. Сколько еще это могло длиться? Даже если бы я не оставляла свидетелей или улик, все серийные убийцы заканчивали в тюрьме или смертной казнью. Юность и пол долго оберегали меня от подозрений, но я была тюремным мясом, смертницей.
— Пожалуйста... — сказала Эми.
— Заткнись.
— Ким...
Я встала.
Эми затрясла кресло:
— Ким, пожалуйста!
Рукоятка ножа была холодной, несмотря на то что я держала ее уже несколько минут. Поднесла лезвие к горлу Эми, и ее челюсти тихо лязгнули. Наконец-то она закрыла рот. Я не убирала лезвия, наклонилась к ее щеке. Эми всхлипнула и зажмурилась. Мое лицо коснулось ее волос, и я глубоко вдохнула, вбирая ароматы кокосового шампуня, дорогих духов и подростковой крови. Потерлась об Эми носом, и ее дрожь согрела меня, как радиатор. Внезапно я успокоилась. Близость ее плоти, ее сути умиротворила меня. Покой не имел оснований, но мышцы расслабились, а разум перестал тревожиться, погрузившись в кровавый океан сознания. Пузырь появился снова. Его стенки сомкнулись, свернулись, как свиток загорелой кожи. Он окружил меня. Я оказалась в гнезде, в материнском лоне.
Я отвела нож от горла Эми и убрала лезвием волосы с ее лица. Начала целовать ее в щеки, тереться носом о шею и уши. Она дрожала от моих ласк, как новорожденный зверек, и я поцеловала ее в лоб. Лизнула порез и почувствовала шевеление в животе. Нечто давило на мои внутренности. Не боль — просто движение. Траходемон проснулся. Как и я, он был спокоен, но готов к играм.