Стефани вливала свои эмоции в эту мелодию. Для них это был очень важный момент.
Десдемона нашла мелодию грустной и жуткой, хотя всегда думала о “Ave Maria” как о более красивой песне. Даже Джейсон потерял дар речи. Через пару минут Стефани начала думать о том времени, когда ее брат ласкал ее спину, во время игры на “Терменвоксе”. Это было до того, как они начали заниматься сексом. Она была смущена и встревожена, но не помешала ему это делать. Она просто продолжала играть, пока он гладил ее плечи, шею и поясницу. На глаза Стефани навернулись слезы. Она попыталась смахнуть их, но они продолжали течь.
Глаза Джейсона тоже были полны слез. Он думал о своем брате. Он думал о том, как здорово Стефани играет, о том, что его брат мог бы быть также хорош, если бы прожил достаточно долго. Он мог бы тусоваться с ними и играть дуэтом со Стеф прямо сейчас.
На середине мелодии Стефани опустила руки. Мелодия превратилась в статический шум.
Больше она не могла играть.
– Эй! – встрепенулась Десдемона. – Что случилось? – она была слишком пьяна, чтобы заметить слезы Стеф.
– Прости, – пробормотала Стефани, вытирая глаза.
Джейсон смотрел на нее широко открытыми глазами. Он вытер слезы и прочистил горло.
– Продолжай играть, – сказал он.
Стефани шмыгнула носом.
– Я сказал, – Джейсон встал, – продолжай играть.
– Прости, – всхлипнула Стефани. – Я больше не могу.
– Да брось, – настаивал Джейсон, его голос задрожал, а лицо покраснело.
– Джейсон, с нее достаточно, – вступилась Кристал. – Оставь ее.
Джейсон бросился мимо Кристал, схватил Стеф за руки и удерживал их над “Терменвоксом”.
– Продолжай, блядь, играть!
Инструмент завизжал в ответ, когда Джейсон боролся с ее руками.
– Джейсон! – возмутилась Крист. – Что ты, на хер, делаешь?
Тот изо всех сил сжимал запястья хныкающей Стефани. Он притянул ее к себе и злобно прошептал на ухо: – Я просто хочу послушать твою игру еще немного.
– Не будь хуйлом, мужик, – вступился Кевин.
– Просто закончи эту гребанную песню, ебаная пизда, – прошипел Джейсон так, чтобы никто другой не слышал, кроме Стефани. Она оттолкнула его и, плача, выбежала из комнаты.
– Почему, черт возьми, ты должен был сделать это? – взбесилась Десдемона.
– Что? – удивился Джейсон. – Мне понравилась песня и я хотел, чтобы она продолжала играть. В чем проблема?
– Тебе не обязательно быть таким хуйлом, – сказал Рик.
– И ты туда же, Рик? – возмутился Джейсон. – Почему вы все взъелись на меня? Она – та, кто заебует нас всю поездку, постоянно плача. Она даже не смогла закончить простую мелодию.
Кристал и Десдемона встали и вышли из комнаты. Рик и Кевин последовали за ними. Джейсон остался, тупо уставившись на желто-горчичную мебель.
– Пошли вы все на хуй, – пробурчал он.
Затем подошел к “Терменвоксу” и пошевелил пальцами над ним, как это делала Стефани. Все, что прозвучало в ответ – было уродливыми электронными визгами.
ГЛАВА 3
РИК
Рик сидел рядом с Кевином. У него был секрет, и он до смерти хотел им поделиться.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил Кевин.
Рик улыбнулся. Он хотел рассказать ему, но должен был дождаться ночи. Хотя он любил женщин, Рик был более гомосексуален, чем бисексуален. Он не знал этого о себе, пока не начал спать с Кевином. Ему нравилась мужественность. Ему нравились мускулы и сильные личности.
Он никому не говорил, но Десдемона действительно была не так уж и важна для него. Если бы она бросила его, он был бы совершенно счастлив только с Кевином всю оставшуюся жизнь.
Иногда он задавался вопросом, не будет ли ему лучше без нее. После того, как у нее появился “ирокез” и все эти татуировки, она стала меньше привлекать Рика. Она была больше похожа на парня, но не на парня его типа. Если бы она набрала пятьдесят фунтов мышц и сделала “ежик” вместо “ирокеза”, то, вероятно, привлекала бы его больше. К сожалению, это не стиль Дес.
В лесу было что-то живое. Что-то не совсем человеческое. Оно точило зубы о скалы и питалось живыми лягушками у ручья. Оно видело огни вдали. Огни в месте, которое обычно было темным. Было что-то плохое в этих огнях. Что-то злое. Оно должно погасить эти огни. Оно должно сделать зло в ответ, все возможное зло, и исчезнуть…