- Нет, извини, это слишком поздно. Я маму не предупредила.
- Понимаю. А я, как видишь, должен остаться, - сказал мальчик. Он заглянул под кровать, вытащил из-под неё топор. - Пойдём, провожу, заодно для печки дров поищу на пожарище, пока не стемнело. Не то здесь и околеть недолго. Агнесса Ильинична, я скоро приду.
- Хорошо, Вова, заходи. А тебе, Галя, счастливого пути.
- До свиданья.
Вовка на улице распрощался с Галей и пошёл обследовать всё ещё исходившие дымком развалины. Ему удалось отыскать и с помощью топора извлечь несколько обгоревших обломков стропил. Четыре из них он затащил в седьмую квартиру, а последний обломок принёс в шестую - к Агнессе Ильиничне. Взял у неё молоток и гвозди. И вместе с ней отправился на первый этаж в третью квартиру. Вовка свернул налево, к шкафу, а женщина зашла в кухню. Через несколько секунд она уже была в комнате: села на кровать и, пока мальчик работал, не проронила ни слова.
А Вовка между тем, распахнув дверцы, обследовал заднюю стенку шкафа. "Цельная. Отлично, - размышлял он. - Отодвинуть шкаф не смогу. Ну так и не надо". Найдя досочку от ящика, вероятно, припасённую хозяйкой для лучин, и подкладывая её под удар изнутри по краю задней стенки, Вовка быстро отбил её. Отсоединив стенку, он вытащил её из-за шкафа и примерил к окну, - ещё и лишнее. Пошарив рукой под комодом, мальчик отыскал и ножовку.
- Агнесса Ильинична, - окликнул он задумавшуюся женщину, - для утепления окна в комнате нужно бы ещё и одеяло. Фанеры недостаточно, она слишком тонкая. Я возьму это?
Он указал на одеяло, наброшенное на постель.
- Конечно, бери, - ответила она.
Захватив с собой всё необходимое, они поднялись в седьмую квартиру. Агнесса Ильинична ушла к себе, а Вовка тотчас принялся за работу. Для начала он, так же как и в первом случае, лёгкими частыми ударами молотка отбил у шкафа заднюю фанерную стенку. Потом вытащил из брюк ремень с нанесённой изнутри сантиметровой разметкой и, пользуясь им как метром, сделал все необходимые замеры.
После этого, используя табуретки, он обрезал листы фанеры по размерам, сразу и для кухни, и для комнаты. Форточка, с закреплённой в ней трубой, осложняла дело, но ненамного. Больше всего не хотелось портить из-за этого одеяло. Но всё же пришлось его правый угол разрезать по диагонали. Вовка молотком посбивал с оконной рамы ручки и шпингалеты и, закрыв окно фанерным листом, прибил его гвоздиками к раме. А сверху прихватил и одеяло. Оно оказалось длиннее окна и поэтому нижнюю часть рамы мальчику удалось утеплить значительно лучше.
Заколотив окно в комнате, Вовка быстро подготовил раму на кухне. Но, поборов искушение быстро завершить всю работу, он отложил её. И пошёл в шестую квартиру. Хозяйка встретила его ироническим вопросом:
- Ну, как там, на Северном полюсе?
- Скоро начнётся потепление, - в тон ей ответил мальчик. - В комнате окно забил. А вот для кухни тоже нужно одеяло или покрывало какое-нибудь. Та фанера тепла не удержит, слишком тонкая: всего в три слоя. Туда и зайти-то будет невозможно. Что делать?
Агнесса Ильинична оценивающе оглядела своё жилище.
- Кажется, я уже вытащила всё, что хоть немного греет.
- Извините, а может, у ваших знакомых из восьмой найдётся что-нибудь подходящее?
- Ты прав, Вова. Они были хорошими людьми. И всегда выручали, если только могли. Для благого дела у них можно взять нужную вещь. Пойдём, сходим к ним вместе.
- Пойдёмте.
Они переступили порог восьмой квартиры. Включили свет. Агнесса Ильинична показала ему рукой: иди, мол, в зал, а сама зашла в спальную комнату. Вовка открыл дверь в зал, долго искал выключатель, наконец, щёлкнул им, огляделся. Хозяева жили не бедно и не богато: низенький буфет для хранения посуды и белья, трюмо с наброшенной на него коричневой занавеской, сундук, худенькое креслице, стол и три стула, - вот и вся мебель в зале. Он сел на стул.
Забитое фанерой окно закрывают красивые зелёные шторы. На стенах развешены рамки с множеством маленьких жёлтых фотографий. Семья, видимо, немалая была.
Пришла Агнесса Ильинична, протянула ему тяжёлый голубой свёрток плотного материала и произнесла:
- Это старая штора, в шифоньере была. Её хватит с лихвой. Прибивай.
- Спасибо. Пойду работать. На улице уже стемнело, а мне придётся свет зажигать. Хоть бы никто не заметил.
Через пятнадцать минут кухонное окно было надёжно заколочено. А ещё через пятнадцать - буржуйка вдохновенно пожирала фанерные обрезки и облизанные пожаром дрова. Вовка, с трудом распилив ножовкой надвое один из деревянных обломков и расколов его на крупные поленья, сложил их у печки. А сам удобно уселся на стул, скрестил на груди руки.
- Всё, - сказал он, и устало прикрыл глаза.
Сил у него больше не было. Он решил: "Чуть передохну, зайду к Агнессе - и домой".
Очнулся он от громкого толчка в дверь. В комнату вбежала молодая взволнованная женщина с безумно распахнутыми глазами. Черные волосы, выбившиеся из-под тонкого шерстяного платка, особенно контрастировали с её молочно-белым лицом. Лихорадочным взглядом окинув комнату, женщина стремительно развернулась к двери.
- Стойте! - остановил её Вовка. - Вы Татьяна?
- Да-а? - удивлённо обернулась она к мальчику.
- С детьми всё в порядке, - поспешил успокоить её Вовка. - Ванюшка и Сонечка у Агнессы Ильиничны.