"Нет, это всё-таки кто-то взрослый, - решил Вовка. Он вытащил санки на тропу, но, вспомнив о главном, вернулся и за несколько секунд закупорил злополучный сугроб. А потом схватил верёвку и, убыстряя шаг, потащил санки прочь. Если бы он мог, побежал бы.
"Что мне с этим делать? - лихорадочно думал он. - Куда теперь? Дома нет ничего, только печка. Но и до него с санками больше получаса ходу. Попроситься к людям, где дымит печь? Можно. Но лучше бы в больницу: там знают, что делать. Сейчас выверну на улицу, люди помогут..." И тут мальчик вспомнил, что сегодня, когда он шёл домой, где-то неподалёку, на территории детского сада он видел санитарную машину. "А что, если сейчас там больница?"
Добравшись до улицы, Вовка свернул влево, и с ещё большим упорством потащил санки. Однако уже через пять минут устал. Мальчик остановился, наклонился над головой несчастного, снял варежки, потёр одна о другую руки и стал отогревать ими белый до невозможности нос. "Потерпите ещё немного, я вам помогу", - сказал он. Затем положил одну варежку на нос пострадавшему, подоткнул её под полотенце, и снова тронулся в путь.
Вовка до рези в глазах всматривался в тёмные очертания домов. "Ну, где же этот детский сад? Ведь я его сам видел. Он был где-то здесь, рядом. И спросить не у кого, на улице ни одной живой души, будто это и не город! Неужели я так не найду его? А что если найду, а там никого?"
Тревога и сомнения стали одолевать мальчика. И тут он оступился и упал. А, когда стал подниматься, то увидел свет фар выезжающей из ворот машины. "Да вот же он, справа! - воскликнул он. - Чуть мимо не прошёл. И до ворот - рукой подать". Через три минуты Вовка втащил санки в ворота. Оставил их у дверей, вошёл в помещение.
Запахи лекарств, хлорки и дыма, надпись на стенгазете развеяли его последние сомнения: это - госпиталь. На скрип двери из ближайшей комнаты вышла дежурная медсестра. Это была круглолицая кареглазая женщина лет тридцати пяти. Её каштановые волосы заплетены в роскошную косу, переброшенную на грудь. Увидев измученного мальчика, она спросила:
- Ну, что случилось?
- Там, на санках, - махнул он в сторону выхода, - живой человек. Я его из сугроба вытащил. Помогите ему.
Она изумлённо переспросила:
- Из сугроба? Это ж надо! Мы сейчас поможем ему, не волнуйся, - провела она горячей ладонью по щеке мальчика. И крикнула: - Санитары!
На её зов из разных дверей тотчас вышли трое санитаров. Они без проволочек вместе с санками внесли привезённого им человека в тепло. Верёвки быстро разрезали, тело переложили на каталку. Вовка подошёл к ней и аккуратно снял с носа пострадавшего свою варежку. Нос был уже не белым, а голубоватым. Появившийся врач, худой седобородый старичок, при помощи санитара стал разворачивать покрывало. Под ним оказалось тело одетой по-домашнему женщины. На ногах тонкие войлочные сапожки. Её руки и ноги связаны кушаками от халатов.
- Вот мерзавцы! - негодующе воскликнул врач. - Тех скотов, что так издеваются над людьми, расстрелять мало. Ей-богу!
- Мало-то мало, да попробуй разыскать их? - разрезая кушаки, сказала дежурная медсестра.
- Петровна! Миску с летней водой и салфетку! - крикнул врач вглубь коридора. И уже медсестре: - Зина, а ты принеси бутылку спирта, ещё распорядись насчёт ванны с тёплой водой. Да, и захвати, пожалуйста, два стакана горячего чая.
- Минутку, - ответила та и отошла.
- Несу! - послышался чистый напевный голос санитарки. Прихрамывая, подошла невысокая опрятная женщина, лет шестидесяти. Врач чуть ли не выхватил у неё из рук миску с водой.
- Спасибо. - И тут же отдал ей новое распоряжение: - Петровна, готовь тёплую постель. Нагрей на бойлере два матраса, сделай тёплые грелки и прочее.
- Бегу, - ответила она и зашаркала бурками в обратную сторону.
А доктор тем временем смочил водой местами примёрзшее к лицу женщины полотенце и ждал. Как только оно пообмякло, он стал осторожно отгибать его края. Когда полотенце развернули, присутствующих ждало новое потрясение: рот женщины был забинтован. На опущенных ресницах - наледь.
- Ну, садисты! - рассвирепел один из санитаров, большой широкий в кости дядька. - Попадись они мне, всех бы перекалечил!
Доктор смочил бинты и принялся аккуратно разрезать их. Когда лицо женщины, наконец, освободили, стало ясно, что она очень молода. И только худоба да тёмные синяки под глазами затрудняли определить её возраст.
Кончиком ножа разжали ей зубы и влили в рот ложку разбавленного спирта. Женщина вздрогнула, сглотнула. Лица окружающих её людей посветлели: пришла в себя. Таким же способом влили ей ещё несколько ложек спирта. Её глаза широко открылись, наполнились влагой.
- Не волнуйтесь, вы в госпитале, - успокоил её врач. - Теперь всё будет хорошо. А вот и чаёк горячий. Ну-ка, ребята, приподнимите гражданочку, сейчас будем чаем её поить.
Вовка сел на табурет у окна с широким подоконником. Перед ним тоже поставили кружку с горячим чаем. Пожилая санитарка с глубокими добрыми глазами сказала ему:
- Пей, сынок, - и заговорщицки добавила, - он для особых случаев, на липовом цвету.
Вовка глотнул и удивлённо посмотрел на неё:
- С сахаром?
- С сахаром, - усмехнулась она.
- Спасибо.
Он стал пить, и тут, как-то не ко времени, его стал бить озноб. Зубы неожиданно залязгали. Мальчик крепко прижал их к алюминиевому ободку, и дробь прекратилась. Он успел отпить лишь треть кружки, когда услышал распоряжение доктора, касающееся обмороженной женщины: