На следующий день вся школа была удивлена тем, что Ленка пришла без косы. И подстриглась настолько коротко и необычно, что из деревенской девчонки она вдруг превратилась в городскую красавицу. Мальчишки просто ошалели от обожания.
Об истинной причине её такого поступка знал только Вовка. Кстати, он в этот раз пришёл в Толькиной рубашке с длинными рукавами. И, не считая присохшей ранки на губе, выглядел обыкновенно. И вёл он себя, как обычно: изредка шутил, держался независимо и в упор не замечал Ленку.
Увидев невозмутимого Вовку, Ленка порозовела от злости. Проходя мимо, она негромко спросила:
- Ну что, влетело?
- Ничуть, - ответил он. - Батя меня не бьёт.
Как оказалось, его ответ очень задел её самолюбие. На большой перемене, как обычно, все ученики высыпали во двор. Цвели сады, и аромат майского воздуха приносил ощущение праздника.
К Вовке подошёл Сенька Костылев из выпускного седьмого класса, высокий, упитанный мальчишка. И сказал ему:
- Ленка просила меня разобраться...
И, криво улыбнувшись, ударил Вовку в лицо. Тот, не ожидая подобной подлости, упал на спину. Дети взвизгнули и как будто онемели. Вовка секунд пять пролежал без сознания, потом пришёл в себя. Склонившиеся над ним лица отпрянули. Он сел. Десятки пар внимательных глаз наблюдали за ним. Заметив, что рубашка забрызгана кровью, он огорчился. Сенька сверху вниз посмотрел на него и насмешливо сказал:
- Цыган, зря ты без панамки ходишь. Солнечный удар - это не шутка.
- Ну, ты и трус, Костыль, и... подкаблучник, - сказал Вовка.
Сенька, как ужаленный, подскочил к нему. Ещё никто не решался так дерзко разговаривать с ним.
- Че-го?! - устрашающе понизил он голос. - Тебе ещё добавить?
Вовка жестом показал ему, погоди, мол. Встал, подождал, пока земля под ногами успокоится. И вдруг рассмеялся (это была нервная реакция, но его противник не знал об этом). Сенька на пару шагов отступил.
- А теперь добавь, - предложил Вовка. - Уже можно. Подкаблучник.
Костылев пошёл на него. И ещё раз ударил. В этот раз Вовка получил кулаком по уху (полностью увернуться из-под удара он не смог). Но теперь-то он устоял и, не мешкая, врезал Сеньке по носу. Кровь брызнула тому на пиджак. Это на мгновение обезволило его. За Вовкой был ещё удар, и он нанёс его, теперь уже ниже - в грудь. Костылев пошатнулся.
Вовка, считая себя отомщённым и желая удержать Сеньку от падения, поймал его за подкладку пиджака. Но тот всё-таки не удержался на ногах и, сопровождаемый треском подкладочной ткани, тяжело осел в пыль.
- Ты чего сделал? - изумился Сенька. - Ты же мне пиджак порвал.
- А ты, перед тем как руками махать, снимай своё барахло, так дешевле будет, - усмехнулся Вовка.
Костылев поднялся, подошёл к нему и пальцем ткнул в его рубашку.
- Это у тебя барахло, а у меня пид-жак.
- Барахло, - возразил Вовка и указал на длинный свисающий лоскут оторванной им подкладки.
Сенька сделал вид, что кладёт руку ему на плечо, но вдруг ухватил его за правый рукав и рванул на себя. Рубашка выдержала этот рывок, а Вовку развернуло вокруг оси градусов на сто. И в ту же секунду Сенька шагнул ему за спину и, вцепившись ногтями в рубашку, располосовал её от правого плеча чуть ли ни донизу. Кто-то, увидев его спину, исхлёстанную ремнём, сдавленно ахнул. И тут же со ступенек школы раздался гневный голос учителя истории:
- Прекратите! Немедленно прекратите драку! Вы, оба - в канцелярию!
В тот раз вызов к директору для Вовки закончился без новых потерь. Костылев ответственность за драку взял на себя, за что чуть не вылетел из школы без свидетельства об окончании. Ленка дразниться перестала...
А через полтора месяца, когда уже шла война и поезд, в котором Вовка ехал к тёте, попал под бомбёжку, он увидел Ленку в последний раз. Это было днём. Дорогу разбомбили. Люди, похватав узлы и своих детей, поспешно выпрыгивали из поезда и бежали к лесу. Благо он рос по обе стороны железной дороги всего в каких-то тридцати метрах. Но преодолеть это расстояние под пулемётным огнём получалось далеко не у всех. И десятки людей уже лежали на земле ранеными или убитыми.
Отъезжая от Гомеля, Вовка нашёл себе место в середине вагона, и теперь ему удалось покинуть его только в числе последних. Оказавшись на воле, он успел отбежать от поезда шагов на пятнадцать. Услышав громовой рёв снижающегося самолёта, упал, сжался в комок и стал ждать неминуемой смерти. Застрекотал пулемёт. Эта пытка длилась всего несколько секунд. Но, когда самолёт пролетел, Вовка не сразу смог сбросить с себя оцепенение. А переборов страх, вскочил и кинулся к лесу. Почти у опушки, чуть в стороне, он увидел русоволосую девочку, лежащую ничком. Ему показалось, что такую стрижку он уже где-то видел. Смутная догадка остановила его: "Не может быть!"
Он метнулся к девочке, наклонился над ней и несмело перевернул её на спину. Широко открытые бирюзовые глаза смотрели сквозь него в вечность. "Ленка", - ошеломлённо прошептал он.
А лётчик уже развернул самолёт и, снизившись до бреющего полёта, очередями рассылал людям лёгкую, но нежеланную смерть. Вовка ринулся в лес и снова бросился на землю. А когда беда и в этот раз прошла стороной, он устремился вглубь лесных зарослей.
И вот теперь, лёжа в постели, он уже в который раз переживал эту трагедию, думал о Ленке и о себе. И ещё о том, что он был непростительно груб с ней.