- А я умножил ежедневное количество сделок на шестьдесят дней, и вышло, что за два месяца эта компания совершила их не менее пятисот! И, соответственно, такое же количество ювелирных изделий нам следует искать у них. А сала ушло за них килограммов сто пятьдесят.
- Убойные цифры, - заметил майор. - Женя, ты что-то хочешь добавить?
- Да. Хочу отметить, что все четверо крайне осторожны. Такое впечатление, что они следят друг за другом. Кстати, окна квартиры Яновича смотрят на его мастерскую, а в ней - телефон. Это нужно иметь ввиду. Я считаю, что нужно их брать вечером, лучше сегодня.
- Ну, предположим, - раздумчиво произнёс Набатов. - А как быть со Шкворнем?
- Я думаю, до полудня мы его арестуем, - сказал Костров. - А пока у всех троих оставим засады. Если там не объявится, задержим его на рынке.
- Ну что ж, операцию утверждаю. Какие ещё есть соображения?
Денищенко потёр кулачищем лоб и деловито заявил:
- Их арест нужно начинать одновременно, и сразу же изолировать их друг от друга.
- Дельное предложение. Но у нас только три камеры. Впрочем, не беда... Ворона и Шкворня на время поместим у соседей. Вопросы есть?
- Нет, - ответили все.
- Тогда, товарищи офицеры, прямо сейчас прикиньте силы и средства необходимые для операции. А ты, Володя, пожалуйста, уточни адреса и схемы расположения квартир этой троицы.
- А я уже сделал схемки, вот они, - протянул он Набатову листочек с карандашными набросками.
- Спасибо, - внимательно рассматривая листок, поблагодарил он Вовку. И вдруг спросил: - Володя, надеюсь, ты никакого особого манёвра себе не запланировал?
- Нет. Я домой пойду, - ответил мальчик. - Устал очень. Да и мамашу Яновича жалко, я знаком с нею. Она хоть и прижимистая, но не вредная женщина.
- Вот это правильно, - заметил Набатов. - Ты своё дело сделал, сынок, и хорошо сделал. Молодец! Завтра приходи под вечер, вернём тебе часы твоих друзей.
- Приду. Удачи вам, - сказал Вовка и открыл дверь.
- Будь здоров, - ответил Набатов.
Мальчик вышел. Денищенко поднял голову от блокнота и спросил:
- Да, кстати, а те часы, что я проспорил ему, он взял?
- Пока нет, - ответил ему майор. - Говорит, совесть ему не позволяет.
- Вот чудак! Я ж ему их вчистую продул. Теперь и я вижу, что он умеет головой пользоваться, а всё чего-то скромничает. Не пойму я этого пацана.
- Эх, Дима-Дима. Порода у вас разная, вот и не понимаешь. Да, честно говоря, я и сам не всегда понимаю его. Вот обрати внимание: лишь только возникает острая необходимость, он сам лезет в дело, а как только ситуация выправляется - спокойно идёт домой. Нам, взрослым, пропустить минуту нашего торжества никак не хочется. А ему, если не ошибаюсь, не хочется видеть людей раздавленными, даже если это враги. Ну ладно, ребята, за дело.
Вовка, как и собирался, ушёл домой и после ужина завалился спать. Он по собственному опыту знал: если не лечь тотчас, то вскоре снова захочется есть, и уснуть тогда будет очень непросто. А Набатову и его подчинённым ещё предстояла сложная и напряжённая работа.
Грузовик с четырьмя отделениями участковой команды, нащупывая фарами дорогу, пробивался сквозь частые снежные заносы. За квартал до пошивочной мастерской из кузова вылез начальник милиции с двумя отделениями бойцов. А недалеко от рынка покинул кузов и капитан Денищенко с отделением Обухова. К назначенному времени и Костров со своей командой занял исходное положение у подъезда, в котором проживал торговец салом.
За три минуты до начала штурма квартиры Тупицына капитан Костров заглянул к его соседу снизу и уточнил: не ошиблись ли они адресом? Маленький жёлтый сгорбленный человек, увидев милиционера, всё понял и осуждающе посмотрел на него:
- Живёт-то он здесь, - сказал старик, - только уверяю вас: Михаил Иннокентьевич добрый и скромный человек. Вы его с кем-то перепутали.
- Мы будем рады убедиться в этом. Если вы хотите помочь ему, то вызовите его на площадку, так у него хоть дверь останется целой, а то ведь сломаем.
- Ладно-ладно, отчего ж не помочь?
Старичок вышел и стал медленно подниматься по лестнице, а Костров вполголоса начал инструктировать его:
- Вы постучите к нему и скажите, что это вы. Если он что-нибудь спросит, ответьте, что нужна его помощь. О нас ни слова, испугается и натворит глупостей.
- Ладно-ладно, только вы его не бейте.
- Обещаю, - сказал Костров. - Лишь бы он сам не полез в драку.
- Он не полезет. Я знаю.
Старичок приблизился к двери, и ногтями легонько постучал в неё. Прошло секунд десять. Из-за двери спокойным сытым голосом спросили:
- Это ты, Серафимыч?
- Я, Михаил Иннокентьевич, кто ж ещё?
Противно скрежетнула задвижка. Петерс, повернувшись к двери, отклонился назад. Костров придержал его за плечо, шепнул ему:
- Только когда будет зазор...
Когда ключ в замке сделал два оборота, и дверь стала приоткрываться, Костров схватил старика на уровне локтей и одним движением убрал его из дверного проёма. А Петерс, оттолкнувшись о перила, двинул по ней плечом. Дверь по-стариковски ахнула и упруго распахнулась. Тупицын рухнул на спину, при этом послышался твёрдый тяжёлый стук. Хозяин и опомниться не успел, как ствол нагана упёрся ему в грудь. Ему помогли подняться. В двери стоял испуганный старичок. Хозяин, слизывая с губы кровь, упрекнул его: