– А не люблю когда меня обманывают. Вдруг серебро мое взяли, а Марысю с детьми так в холопах и оставили.
– Ладно. Подойду к сотнику.
Ну что тут сказать. Дело в шляпе. Мало сыщется сотников, которые станут в дела десятка и не прислушаются к словам десятника. Если только нет никаких первостепенных задач. Похоже аврал на ближайшие дни не планируется, поэтому Михаила отпустили с богом. Разве только, с учетом посещения Тарнува, Горазд велел облачиться в прежнюю кольчугу. Незачем тамошним знать о его службе в дружине червеньского князя. Что в общем-то полностью устраивало и его.
– Что ты сказал? – прищурившись, змеей прошипела Ксения.
Но разума не потеряла, и волосы Михаилу драть не стала. Как не попыталась расцарапать лицо, или еще чего учудить. Не ей с воем тягаться, и она это прекрасно понимает. Потому смотрит на него с прищуром, и просчитывает варианты, как именно ей следует действовать. Это хорошо. Получается, не ошибся он в ней.
Ак впрочем и в ее сестре с мужем. Поостереглись сообщать Ксении о пропаже деток. Может и ищут еще. А может решили молчать да серебро тянуть из непутевой девки. Родство с ней им не особо по нутру. Прокляли бы и отринули, да прибытка лишаться не пожелали.
– Ты норов-то поумерь. Все хорошо с твоими детьми. И впредь все будет ладком. Коли дурить не станешь и поможешь мне, – вперив в нее твердый взгляд, жестко припечатал Михаил. – Серебром не обижу, помогу перебраться туда, где о тебе никто худого слова не скажет. Обзаведешься хозяйством. Да хоть мельницу поставишь. И заживешь по-людски.
Говоря это, он выставил на лавку стопку из пяти рублевых монет. Щедрая плата, если не сказать больше. И это при том, что она пока ничего не делает. Впрочем, Михайло всегда был щедрым.
– Мягко стелешь, – буравя его злым взглядом, произнесла она.
– Ничего. Спасть тоже будет не жестко. И да, если ты пойдешь искать правду у князя… Слово гулящей девки, против слова дружинника. И кому поверит князь, гадать лишнее.
– Чего ты от меня хочешь? – сникнув, обреченно произнесла она.
– Спать будешь с кем укажу. Зелье тебе дам, что язык развязывает. Будешь спрашивать аккуратно о том, что мне нужно.
– Эдак ить и живота лишиться можно, – с горькой улыбкой произнесла она.
– Можно. Но дети твои будут в догляде и при деньгах. А откажешься, сам порешу.
– И я должна тебе верить?
– Твоя правда, пока веры мне нет. Но и выбор твой невелик. Начнем. А там свидишься с детками, да решишь, есть мне вера иль нет.
– А как я тебе не нужна стану, так ты и порешить меня?
– То тебе решать, – разведя руками, произнес он.
Выкрасть детей Ксении не составило труда. Вообще-то думал ночью прокрасться в дом, повязать домочадцев, да увезти их. Благо знает их в лицо. Катался сюда с ней, еще в начале знакомства, когда собирался влюбить в себя. Но события начали развиваться слишком быстро, а потому пришлось ускориться и действовать более жестко.
Но ему повезло. Наблюдая за деревенькой, приметил Первушу на окраине. Подкрался и подозвал к себе. Тот узнал дядьку, что с мамкой приезжал. Обмануть ребенка несложно. А уж если сказать о необходимости ей помочь, так какой малец не бросится спасать очертя голову. Правда, пока от него требовалось тишком вывести сестрицу и уйти с дядькой Михайлой. Что мальчонка с успехом и проделал.
Потом убедил, что им нужно будет пожить у хороших людей, пока дядька Михайло с мамкой не победят врагов. К первому снегу управятся! Обязательно! А чтобы те не сыскали деток Ксении и не могли ей навредить, ребятам пока нужно назваться детьми Михайлы, и величать его батюшкой.
Найти тех, кто за солидную плату готов присмотреть за детьми, овдовевшего воя, не составило труда. Дети с готовностью подтвердили, что матушка померла от хвори, а Михайло их батюшка. Романов заверил новых опекунов, что ему нужно время, чтобы определиться на новом месте. Но еще до первого снега он заберет детей. И плату положил солидную. Настолько, что у крестьян глазки загорелись.
Определившись с детьми, прокатился в Тарнув. С одной стороны и впрямь хотел выяснить, все ли у Марыси прошло честь по чести. С другой, случись кто пожелает проверить это, и убедится, что именно сюда-то Романов и катался.
– И с кем я должна спать? – после длительной паузы, спросила она.
– Для начала навести сестру и убедись, что деток твоих там нет.
– Вот уж в чем я тебе верю, так это в том, что ты их выкрал, – с горькой улыбкой произнесла она.
– Умница. Для начала порасспроси у Добролюба о тайном месте, где дружина князя хоронится. Сколько там воев. Да для чего их набирают.
– И как мне его о таком спрашивать?
– Думай, Ксения. Думай. На то тебе и голова дадена.
Глава 10
Заговор
– Вон, видишь того красавца, что первым входит в трактир? – кивая в нужную сторону, спросил Михаил.
– Вижу, – коротко ответила Ксения.
– Вот его и нужно взять в оборот.
Вообще-то, глупость. Вот так, сходу, без подготовки. Пока суд да дело, она конечно не сидела без дела, и практиковалась на ком попроще. Но с приездом полковника в Червень ведь не подгадаешь. Вот и приходится импровизировать на ходу.
– Ты сказывал, что он будет помнить все, о чем станет говорить под зельем.
– Правильно. Но если перед тем его опоить сначала вот этим дурманящим настоем, то он изрядно опьянеет, да так, что наутро не вспомнит, что с ним было. Проверено. Только не перепутай. Сначала настой, дай ему изрядно захмелеть и только потом зелье правды.
– Так может он и спать завалится, – предположила Ксения.
– Не надейся. Если мужское начало в нем крепкое, то сил в нем достанет. А само желание под зельем правды только усиливается. Он потому и готов выложить все без остатка.
– Я поняла. Ну что же, можно и повеселиться, красавчик ведь, не то, что иные.
Хорошая актриса. Просто талантище. Но Михаила обмануть у нее не получилось. Однозначно решила потом опоить самого Михаила, и выведать куда он упрятал ее детей.
Ну что же, удачи красавица. Только напрасно все это. Еще в прошлой своей ипостаси он проверил воздействие этих препаратов на себе. Результат его порадовал. Опоить его так, чтобы затуманился разум не получалось. В смысле конечно это было возможно, и от вина он хмелел, но ровно до того момента, пока не отстранялся от тела, как это бывало в бою.
Точно такой же эффект и с дурманящей настойкой. Романов вызнал этот рецепт у одной знахарки, и решил использовать его в тандеме с зельем правды. У последнего имелся серьезный недостаток, клиенты прекрасно помнили весь процесс допроса. Если получалось раздобыть какие-то горячие сведения, от источника приходилось избавляться. Или срочно выводить из под удара добывшего сведения. А ведь на то, чтобы его подвести под нужного человека нередко требовалось затратить не один месяц.
Дурманящая настойка практически полностью нивелировала этот недостаток. Если сначала подлить ее, а после наступления опьянения зелье, то клиент выскажет все, что знает, а наутро ничего не вспомнит, как после сильного перепоя.
– Пойду, – собравшись с духом, словно перед прыжком с большой высоты, произнесла Ксения.
– С богом, – напутствовал ее он.
– Господа-то не поминай. Не богоугодное дело творим поди.
– Богоугодное, не сомневайся. Потому как ты можешь сберечь тысячи жизней.
– Сделаю вид, что поверила тебе, – смерив его взглядом, с ироничной улыбкой произнесла она.
После чего решительно направилась к трактиру. При этом под легким сарафаном легко угадывалось статное и вместе с тем стройное тело, с широкими бедрами. Картина настолько эротичная, что перед мысленным взором тут же предстала картина их совместных утех. Причем настолько яркая, что он почувствовал возбуждение. Как уже говорилось, Ксения была та еще мастерица.
С Добролюбом она управилась быстро и качественно. Не пришлось даже прибегать к зелью. Он сам все поведал, разомлев под ласковым напором девки. Романов наблюдал за разводом раненого в щелку, да еще и эдакую слуховую трубку смастерил, чтобы лучше было слышно. Что и говорить, Ксения просто мастерски вела допрос, побуждая его не столько отвечать на ее вопросы, сколько самостоятельно рассказывать об интересующем ее.