Основное население успело убежать и укрыться в городище на окраине деревни, обкопанном неглубоким рвом и окруженным частоколом. Взять в ограду всю деревеньку больно уж хлопотно. Вот и построили небольшое укрепление с вышкой и наблюдателем. Там же хранили какое-никакое оружие, в основном копья.
Опасность приметили поздно. Но тем не менее жители успели сбежать под ненадежную защиту стен. Только семье Прокопа и не повезло, так как враги пришли именно со стороны его дома. Трое остались разобраться с пленниками, остальные прошли к городищу, примериваясь к нему, и размышляя, стоит ли терять время на возню с местными жителями. Вот тут-то Романов и появился.
Все задуманное Архипом прошло как по писанному. Офицеры приведенные по приказу пленного сотника, довольно быстро сообразили что к чему. Любое подразделение, каким бы монолитным не выглядело со стороны, всегда имеет свои противоречия, и противоборствующие группировки. Иное дело, что напоказ это не выставляется, и сор из избы не выносится.
Так что, очень скоро бывшие пленники подтянули своих сторонников, и уже через пару часов контроль над полком был полностью восстановлен. Вот если бы пришлые попытались проделать нечто подобное и призвать надельников оставаться верными присяге, то из этого скорее всего ничего не получилось бы. Но когда перед личным составом выходят те, кто с ними съел не один пуд соли, то отношение к их словам уже совсем иное. Конечно, тут в немалой степени зависит еще и от красноречия. Но нашелся такой среди сотников.
И уж тем более дело пошло на лад, когда перед воинами повинились сами полковник и подполковник. Трудно им было не отвечать правдиво на вопросы, приняв на грудь зелье правды. Оно конечно, говорили они негромко. Но находящиеся в первых рядах все слышали и передали другим. Запираться глупо, все уже и так известно. Поэтому и сработало средство как надо.
Точно по такому же сценарию все сработало и в других мятежных полках. Потом был условный сигнал. Большой сбор, обеспечивший двойное превосходство над княжьими дружинами. Ну и разнесли их в пух и перья по отдельности.
Сотню особистов разделили на три части, распределив по трем полкам. Их главная задача состояла в том, чтобы не дать уйти князьям. А по возможности, так и вовсе захватить. С чем отряд в Червеньском княжестве с успехом и управился. Михаилу оставалось только поаплодировать их проворству. Как говорится, проделали они все в лучших традициях своего подразделения. Будет теперь кого представить на суд великому князю.
Сам Романов в сече участия не принимал. Наблюдал за происходящим со стороны. И без него разберутся. Он же, по большому счету будет только помехой. Не ополчение поди, отправилось в бой, а слаженные подразделения, привычные биться в общем строю. Так что, едва дождавшись результата битвы, он испросил разрешение у Архипа и отправился в Червень.
У него имелись определенные планы на одну гулящую девку по имени Ксения. К чему учить кого-то другого, когда уже имеется подготовленный специалист. Да еще и столь высокой квалификации. Работала она просто на загляденье. Опять же, Романов ведь обещал ей, что увезет ее туда, где о ее занятии никто ни сном ни духом. Еще и устроиться грозился помочь. А он слову своему хозяин. Правда, случится это не сразу, а чуть погодя. Но они ведь не оговаривали сроки. Как впрочем и место, где она обоснуется.
Ее он нашел в знакомом доме. Собрали нехитрые пожитки во вьюки, да отправились в деревеньку, где Михаил оставил детей. А тут такое непотребство. Бог весть, что учудят с детьми эти сволочи. А у него виды на их мать. Пришлось вмешаться. И пока все складывалось вполне удачно.
Дружинники разбитого войска князя Червеньского подались в бега. Ясное дело, что их преследовали. Между прочим, и особисты тоже. Эти ребята никогда не откажутся от возможности поживиться, если это не идет вразрез с их основной задачей. Впрочем, надельники в этом плане были как бы еще и пожаднее.
Занявшиеся мародерством беглецы приняли нападение Романова, за появление одного из отрядов преследователей. Вот и подались как можно быстрее восвояси, оставив троих своих товарищей. Возможно причина в том, что особой дружбы промеж них все же не водилось. Ватага, собравшаяся из случайных лиц, которых ничего меж собой не связывало. Только и всего.
Убедившись, что противников больше нет, Михаил начал смещаться в сторону, наложив стрелу на тетиву. Жаль, что это не арбалет, и удерживать его в готовности к выстрелу не получится. Рука устанет достаточно быстро. А тогда не получится сдержать тремор, даже отстранившись от тела. Выше головы не прыгнуть, как не превзойти и собственные физические возможности.
Бывалый воин встретил его в полуприсяде грамотно укрывшись за круглым щитом. Стопроцентной защиты он не даст, потому что что-то все одно выглядывает наружу. Но с другой стороны, выступающих частей не так много, и площадь у них крайне мала. Так что, поди еще попади. К тому же они защищены броней.
Над верхним срезом видны только глаза в прорезях полумаски. Ну и сама голова прикрытая шлемом. Если тот окажется стальным, а сегодня на Руси это не такая уж великая редкость, то это достаточно серьезная защита даже от бронебойной стрелы выпущенной в упор. Но наконечник в виде усеченного конуса имеет куда большие шансы пробить эту защиту. А нет, попадание в голову в любом случае не пройдет бесследно, и у Михаила будет время для атаки.
Именно по этой причине Романов недолго думая пустил стрелу в голову противника. Но он никак не ожидал, что его противник успеет среагировать на дистанции всего лишь в двадцать шагов. Мгновение, и пущенная стрела вонзилась в поднятый щит, пробив железную кромку.
А со следующим стуком сердца бывалый воин атаковал уже сам, метнув в Михаила небольшой топор. Тот и сам не понял, как именно успел на это среагировать, задействовав лук, и чуть сместившись в сторону. В последнем не было необходимости, так как тяжелое оружие все равно прошло бы мимо. Но если бы он промахнулся, то вышло бы скверно.
Мародер не дал ни секунды передыха. Одновременно с брошенным оружием он и сам устремился в атаку. Чтобы хоть как-то сбить атакующий порыв, Михаил бросил в него свой лук. Весьма дорогое изделие, штучная работа. Но тут уж не до жиру. Воин отмахнулся от него щитом, даже не замедлившись. Так что, уловка не сработала. Нужно было бросать в ноги, это подарило бы хотя бы одно мгновение.
Михаил уже скользнул в некое подобие транса, слегка отстранившись от тела, а потому ему удалось уклониться от рубящего удара, одновременно с этим он нанес удар ногой, по опорной ноге противника, отчего тот потерял равновесие и слегка присел на правую ногу. Одновременно с этим Михаил завел руку за правое плечо, и откинув стопор рванул меч из специальных ножен на спине.
Но как бы ни был он быстр, мародер успел прикрыться щитом, и клинок к глухим звоном ударил по железному канту, перерубив его, и глубоко войдя в дерево застрял в нем. Будь у Романова время, и он смог бы освободить оружие, но старый воин не собирался предоставлять ему такую возможность, и крутанув щит, взял засевшее оружие на излом. Выбор у Михаила невелик. Либо отпустить рукоять и остаться без меча. Либо попытаться сохранить его, и подставиться потеряв равновесие. И он выбрал первое.
Вот только радость мародера была преждевременной, потому что Романов не был безоружным. В его левой руке уже был метательный нож с тонким жалом, который он задействовал без раздумий. Граненый клинок впился в бедро чуть ниже ламеллярной юбки, почти у самого колена.
– Тварь! – скорее громко выдохнул, чем произнес раненый.
Рана оказалась сколь серьезной, столь же и болезненной. Воин уже не мог быть столь же быстрым и вынужден был уйти в глухую оборону. Михаил же уже сжимал в правой руке свой топорик и тянул из петли второй нож. Жаль дротиков у него с собой было только два. Эти тяжелые снаряды по пробивной способности вполне могли соперничать даже с арбалетами. С другой стороны, стилеты против ламелляра тоже на что-то годятся. К примеру, при твердой руке и верном броске, поражать незащищенные участки тела.