Оправдаться не получалось. Даже перед самим собой. Многое он обещал, прекрасно понимая, что говорит. Вспомнить же сейчас этого не мог лишь по одной простой причине — слишком многого успел понаобещать. Порой даже сам себе противоречил, но кто же обращал на такие нюансы внимание? Да никто, в том числе и сам Александр Сергеевич. Ведь так просто раздавать обещания налево и направо, будучи точно уверенным, что их никогда не придется исполнять…
— Значит расстрелы?
— Выходит, что да.
— Так у меня ведь пока нет реальной власти! — схватился за соломинку Иванов. — Еще инаугурации не было!
— Армия и правоохранительные структуры на нашей стороне. Все прекрасно понимают, что в такой ситуации медлить нельзя.
— Нужно подготовить приказы.
— Так все уже давно готово. Осталось лишь даты проставить и подписать.
— А как же всякие левые, правые, голубые и несогласные? — схватился за вторую соломинку Иванов. — Правозащитные организации и тому подобная оппозиция. Они-то как?
— Оппозицией они были для предыдущей власти. Нам они союзники.
— Их все устраивает?
— Абсолютно. С небольшими условиями, конечно же.
— Какими же? — с надеждой выдохнул Иванов.
— Ну, по большому счету, они внятно их сформулировать не смогли. Их не устраивала предыдущая власть, так вы ее и так победили. Свободы, говорили, им мало. Свободы теперь будет хоть завались, в рамках той цензуры, что вы пообещали ввести, конечно же.
— И все на этом?
— Просят провести расследование смертей нескольких журналистов.
— А их не расследовали?
— Тем следователям они не доверяли. А вам верят.
— Что еще?
— Несколько бизнесменов в тюрьме. Их считают жертвами режима. Поэтому нужно из тюрьмы выпустить.
— Я понял о ком ты. Их потом ведь вместе с остальными расстреливать придется, как расхитителей. Гуманно, нечего сказать…
— Их в списках нет. Добавить?
— Добавляй, хули там…
Николай укоризненно посмотрел на президента. Иванов так разволновался, что и сам не заметил, как начал по армейской привычке материться, хоть и обещал впредь этого не делать. И ведь держался всю избирательную компанию! Даже на фуршетах и закрытых приемах. Поэтому порой мог замолчать посреди предложения на минуту, а то и дольше. Окружающие думали, что гениального политика посетили очередная выдающаяся мысль, а, на самом деле, он просто подыскивал адекватную замену матерщине.
— Извини, Коль, вырвалось.
— Ничего, только вы все же себя контролируйте.
— Переволновался.
— Понимаю. И не пейте больше.
— Хорошо.
Закодировался Иванов в тайне от всех, поэтому такое обещание мог дать запросто, будучи твердо уверенным в его исполнении.
Хотя, в течение разговора уверенность истончалась, а бутылка смотрела на него все призывней…
И ведь получалось, что победил он во многом благодаря выпивке. После второго стакана в нем сразу просыпалась харизма, начинал чаяния народа улавливать. И решения тяжелые мог принимать. Может, ну ее трезвость эту самую? Выпить и все пойдет по накатанной, как надо.
Интересная мысль, к которой стоило непременно вернуться, сразу по окончанию разговора…
— Нас другие государства осудят. — Сказал Иванов, хоть уже и не надеялся, что его уловки подействуют.
— Мы объявили, что никак теперь от мирового сообщества независим. Вполне сможем, как великая страна и без них прожить.
— Сможем?
— Наши расчеты показывают, что это выполнимо. Если будем действовать быстро, а вы исполните все свои обещания.
— Расстрелы?
— Да что вы так к ним привязались-то к расстрелам этим? Ну, расстрелы и расстрелы и что такого?
— Сорокин, ты превращаешь меня в кровавого тирана этими расстрелами! Понимаешь?! А я офицер!
— Точно больше не пейте, — спокойно ответил Николай. — Никакой вы не тиран, а спаситель Отчизны!
— Спаситель? — недоверчиво уточнил Александр Сергеевич.
— Именно! Вас иначе теперь никто и не называет.
— И расстрелами я спасу отечество?
— Не только ими, а комплексом прогрессивных мер. Кому-то они могут показаться жесткими и идущими в разрез с моралью, но они строго необходимы. Неужели вы об этом забыли?
— Переволновался. Напомни, пожалуйста.
— Так ведь у вас большая программа.
— Ну, значит самые основные пункты.
— Даже не знаю с чего и начать… — Николай задумчиво посмотрел на президента. — Мы больше не светское государство.
— И какой же религии придерживаемся? Как повелось от корней?