— Не факт. Проведем перепись, узнаем, какая религия доминирует, та и станет государственной. У нас же демократия…
— А представителей других конфессий? Тоже лес валить?
— Зачем же? Урежем их права, соответствующие поправки в Конституцию уже готовы. Иноверцы не смогут получить гражданство.
— Думаешь, многие захотят к нам иммигрировать?
— Конечно, после реформ мы станем сильны. За право получить гражданство начнут сражаться. В эмиграционное законодательство тоже внесем поправки — кандидаты должны будут в армии отслужить не менее пяти лет, прежде чем станут полноправными гражданами. А женщины и дети…
— Думаешь, станем сильным государством? — перебил Николая президент, понимая, что разглагольствовать тот может долго.
— Конечно. Многие в этом убедятся сразу, как мы объявим и выиграем войну.
— Я и войну успел пообещать? А с кем?
— Тут вы еще не определились. В одном уверены, что война будет победоносной и быстрой. Возможно, захватим бывших союзников, которые, если разобраться давно никакие не союзники, да и не братья вовсе. Может быть, на Шотландию нападем.
— На Шотландию-то зачем?
— Вы любите их виски.
— А.
— Значительные изменения в судебной и исполнительной власти пообещали.
— Это какие же?
— Уволите всех судей, всех чиновников, из тех, кого не расстреляете, а на их места поставите тех, кого народ предложит.
— Как?
— Через специальный сайт, конечно. Людям самим видней, кто будет их судить или обеспечить порядок. Вот и проголосуют в строгом соответствии с демократическими традициями, между прочим.
— То есть устраняем всех и назначаем новых? Но ведь и среди судей были профессионалы!
— Если были честными, то люди проголосуют, чтобы они остались на своих местах. Хотя, вы ведь и так знаете, что девяносто процентов нашего судейского корпуса отправятся в места не столь отдаленные. Вместе с руководством силовых ведомств. Этих, в последнюю очередь, ибо они думают, что привилегии останутся раз они нас поддерживают. Нужно сначала им найти замену и свою власть утвердить.
— Разумно, — ехидно сказал Иванов.
— Конечно, это же вы придумали.
— Армию начнем реформировать с расстрелами продавшихся военкомов? Там стопроцентное число взяточников.
— Дешевый популизм, но если вы на этом все равно настаиваете, значит их в числе первых расстреляем. Сразу после чиновников, банкиров, депутатов, бизнесменов, судей, журналистов, начальников полиции здесь в столице и везде на территории страны.
— Построим новое государство на руинах старого?
— Совершенно верно.
— И начнем с расстрелов? — Иванов незаметно помассировал, начавшее покалывать сердце.
— С них. Другими способами не получится власть в стране наладить. Пробовали уже. Нужно от элиты избавляться. И интеллигенции. Тянут они нас в пропасть. Последние, так и вовсе не одно столетие.
— Так на ее место придет новая…
— Которая будет знать свое место, и начнет работать на благо страны, а не на свой кошелек. Это же ваши собственные слова.
— Мои?
— Хотите, я вам покажу видеозаписи? — раздраженно предложил Николай.
— Не стоит, я тебе и так верю…
— Александр Сергеевич.
— Я.
— Что с вами такое?
Иванов хотел было объяснить, но не стал. Не поймет.
— Вы же сильный, решительный человек.
— Я такой, да. — Иванов с ненавистью посмотрел на виски. Из-за него все, из-за бухла. Только ведь никто не поверит…
— Внизу образовалась стихийная демонстрация. Люди пришли со всего города и ждут только вас. — Только сейчас Александр Сергеевич обратил внимание, что из-за закрытых окон действительно доносится многоголосый гул.
— Сколько их?
— Несколько тысяч человек. Ждут вашей речи. Ждут, что вы начнете выполнять предвыборные обещания.
— Не начну…
— Тогда, боюсь, нас сразу возьмут штурмом и вся наша служба безопасности окажется бесполезной — патронов для всех не хватит.
— Побьют, думаешь?
— В лучшем случае. Нужно выходить, Александр Сергеевич. Вы должны все взять в свои руки, пока люди не начали творить самосуд — это недопустимо!
Неужели и правда все исполнять придется? Нужно было, как все его предшественники, обещать золотые горы — тогда бы ни за что не избрали, не поверили бы.
— Значит, ты хочешь, чтобы я уничтожил несколько миллионов человек, просто поставив подпись?
— Я этого хочу не больше вашего! Но ведь нет другого выхода, сами знаете.
Иванов перевел взгляд на нижний ящик стола. Где-то в нем должна лежать красивая шкатулка в которой покоится заряженный пистолет. Тоже выход. Только не чувствовал Александр Сергеевич в себе необходимой уверенности.