— Ты меня любишь.
— И что? Буду любить кого-нибудь другого.
— Ню-ню.
Эльза поднялась с кровати.
— Нам пора собираться, а то в суд опоздаем. На тебя снова иск подали. Помнишь?
— Конечно.
— Заодно можем заявление о разводе подать.
— Как скажешь, — покорно согласился Карл и вылез из-под одеяла. Принялся стягивать с себя пижаму. — Ты уже выбрала себе подругу?
— Да.
— Симпатичная?
— Красивая!
— У меня есть предложение.
— Это какое же?
— Пригласи ее к нам. Займемся сексом втроем. Так ты и гомосексуальный опыт получишь и в групповухе поучаствуешь. Расскажешь потом об этом в блоге, напишешь в социальных сетях, и фотки в доказательство прикрепишь. Зато не придется снова заполнять всю ту кипу бумаг о разводе.
Эльза просияла, но через мгновение улыбка убежала с лица.
— Не получится. С мужем — это не групповуха, а эксперимент. Значит, не считается.
— Хорошо, займись с ней сексом, а я в бар схожу.
— Один раз — это не то.
— Бегай к ней постоянно.
— Нужно вместе пожить, чтобы все поняли, что у нас с ней любовь.
— Боже мой!
— Не говори так. Это не политкорректно.
— Ладно, не буду.
Карл натянул трусы, достал из шкафа костюм, и принялся подбирать к нему галстук.
— Эльза.
— Что?
Она голой стояла у зеркала и вставляла серьги в мочки ушей. Карл отвернулся. Сейчас ему было не приятно смотреть на нее. Она все еще вызывала невероятное желание, и от этого становилось еще противней. Мысли путались. Все вместе это навевало презрение к самому себе. Лучше ее пока не видеть, а просто разговаривать. Ее бесконечно родной голос тоже возбуждал, но не так сильно.
— Ты ведь на самом деле ее не любишь? Решила вступить в однополую связь, чтобы не выделяться?
Чуть поколебавшись, Эльза шепотом, очевидно боясь, что посторонний может подслушать этот разговор, ответила:
— Да.
— Тогда может лучше не будем разводиться? Ты просто сбежишь из дома, поживешь с той женщиной и вернешься ко мне?
— Брак докажет нашу с ней любовь. Я всем покажу, что вполне толерантна.
— Брак — это такой же атавизм, как и семья. Пускай будут свободные отношения.
— Ты не прав. Брак — незыблемый институт нашего общества, краеугольный камень, если угодно. Свободные отношения хороши в юном возрасте и между браками, а любовь доказывается именно свадьбой.
— Какая фееричная чушь! — рассмеялся Карл.
— Если бы ты потрудился задуматься над моими словами, то сразу бы понял, что я права.
Карл только фыркнул в ответ.
Он, наконец, выбрал галстук и начал его завязывать.
Эльза не долго колебалась с выбором одежды. Натянула на голое тело черное платье, которое сразу же облепило ее фигуру, как вторая кожа. Наверняка оно, отдавая дань моде и тотальной половой свободе, еще и на солнце просвечивает.
— Карл, — тихонько позвала Эльза.
— Что? — запонка никак не желала застегиваться, поэтому ответ мужчины прозвучал недовольно.
— Я подумаю над твоими словами.
Карл замер. Он ожидал услышать что угодно, только не это. Сердце заколотилось часто-часто, и от него по всему телу начали распространяться волны щенячьей радости.
Значит, все же удалось достучаться!
Она подумает!
Это маленькая, но победа. Она не сказала «да», но вместе с тем, ее ответ дарил так много — надежду.
Карл подошел и обнял жену. Тесно прижал ее к себе, чувствуя ладонями упругие ягодицы. Зарылся лицом в волосы, вдыхая ее родной запах.
— Я тебя люблю, — безмолвно, одними губами, прошептал Карл.
2
Из-за разразившейся перебранки времени на завтрак катастрофически не оставалось. Нынешняя судебная система, из-за обилия всевозможных исков, по большей части высосанных из пальцев, превратилась в огромную, неповоротливую махину, в древнего колосса на деревянных ногах, грозящего рухнуть в любой момент. Суды теперь работали без выходных, по шестнадцать часов в сутки. В случае опоздания в назначенный час одной из сторон заседание откладывалось не менее чем на месяц. Для Карла, чем суд позже — тем лучше. Очередной штраф за нарушений норм общественного поведения грозил ударить по семейному бюджету. Он и на год бы согласился отложить заседание, если бы не одно «но»: государство бдительно следило за толерантностью граждан. Не явиться или даже опоздать в суд значило бы для Карла провести следующий месяц за решеткой, и помимо уже поданного против него иска грозило так же административными санкциями. Поэтому, все что позволили себе этим утром супруги на завтрак, съесть по круасану, запивая их сладким кофе.