— Мы не ищем, и не стремимся, — тут же возразили ему.
— От лица офисного планктона, к каковому я сам себя отношу, — сказал господин Емельянов, — могу сказать следующее. Мужиками себя хочется почувствовать. Не добытчиками, не крепкими профессионалами, а мужиками, в обиходном значении этого слова! Воинами, защитниками — хоть однажды!
— Прадеды с фашистами воевали, а мы чужим наваляем!
— Это точно.
— Дело говорит! — согласились с ним.
— А я просто не хотел умирать один, в одиночестве, в своей маленькой квартирке, — сказал Михаил Евграфович. — Решил сделать правильное, нужное дело, на старости лет. А тут еще компания подходящая собралась.
— Точно. Меня не прельщает перспектива угасать под сочувствующие взгляды близких, и пренебрежительные — прохожих! — Поддержал его бородач. Хоть мы и узнали его фамилию — Самойлов — все равно продолжали именовать просто, Байкер. — Хочется почувствовать себя человеком, который способен на что-то. Если не на подвиг, то на поступок!
— А у меня дети уроды. Ненавидят меня, и дождаться не могут моей смерти. Решил сам выбрать себе смерть.
Не чокаясь, выпили, и закусили понемногу.
— Не охота в койке умирать. Не дай Бог парализует, сколько детям придется со мной мучаться? Если повезет не очень долго, но ведь может и на годы затянуться. Так уйти, как-то лучше, достойней.
— Это достойно, умереть в бою!
— Точно, как эти… как их… вирусы! Нет, не так! Витуды? Виндолсы? Вурдалаки?
— Может быть, викинги?
— Во! Доцент дело говорит. Мы как викинги!
— Я не доцент, а профессор, — мягко поправил его Бондарев. — Заслуженный преподаватель.
— Ну и я и говорю — Доцент!
— За Викингов!
Снова выпили.
— Дело не только в каком-то чувстве собственного достоинства, праве самим выбрать свою смерть, а не загнуться от болячек. Пришельцы, как не крути, и сколько про них слов не говори, величина неизвестная. Пускай нас не станет, но появится дополнительная информация, лишний шанс, возможность спасти как можно больше молодежи. Меньше боев, больше выживших.
— У нас дети там, близкие остались. Сделать для них хоть что-то, в последний раз. Может быть немногое, но внести свой вклад в победу, — поддержал меня Доцент.
— Ну и пришельцам навешать охота! — гоготнул Байкер.
— Смерть чужим!
— Смерть чужим!!! — подхватили все и выпили.
— Основное, конечно, наши дети.
— Дети у вас уже взрослые и вполне могут позаботиться о себе сами, — сказал майор. — Не правильно вам идти в бой вместо них. К тому же, многим из них на вас просто плевать! Они забыли и ценят то, что вы для них сделали, и продолжаете делать.
— Э, нет, майор, вот тут ты не прав! — возразил ему я. Водка уже играла в крови, потому и решил вступить в этот спор. — Мы свое пожили, и пожили хорошо. А дети, есть дети. Как бы они к нам не относились — это не отменяет наших к ним чувств. Я прав, мужики?
— Конечно!
— А то!
— Базаришь!
— Сразу видно, Алексей Степанович, что ты волк одиночка, — сказал я, закусив новую порцию водки, бутербродом. — Не понимаешь ты нас, но надеюсь, что однажды поймешь. Ты рассуждаешь о вещах, в которых надо полагаться на чувства, а не на разум. Мы должны им помогать, всегда и во всем. Не требуя ничего взамен. У всех сложилось по-разному. Кто-то в старости получает уважение и помощь, другие вынуждены пытаться выжить в одиночку. Но мы не можем бросить наших родных, даже если они предали нас. Пускай пафосно и мелодраматично, но иначе я сказать не могу. Есть вещи, ради которых стоит жить, а есть такие, ради которых не страшно и умереть. И возраст тут совсем не причем.
— За детей!
Евсеев выпил и крякнул. Он уже изрядно порозовел. Пили мы не рюмками, а по-фронтовому, стаканами.
— Скоро за нами прибудет транспорт. Один глидер пустой. Все, кто захочет, может отправляться с нами. Это не ваша война. Теперь мы должны защищать вас, хотя в благодарность за то, что вы для нас сделали.
— Правильные слова, — сказал Евграфович. — Но наша правда сильнее! Мы все уже сами для себя решили.
— Точно!
— Правда!
Нестройный хор голосов, из которого можно было вычленить одну простую мысль — никуда мы не полетим. Завтра — наш бой.
— Ладно, мы пойдем тогда. Нужно с остальными бойцами проститься, — сказал прапорщик.
— Это правильная идея! — одобрил Байкер. — Только водку мы вам не отдадим!
— Ничего страшного, у нас еще есть, — рассмеялся прапорщик. Нет, если они и с остальными будут так же прощаться, то в глидеры их придется грузить. Причем грузить именно нам, потому что инструкторы уже благополучно эвакуировались.