В ушах всё ещё звучат слова Туменова и мне до ломоты в теле, хочется зарыдать в голос, от терзающей мою душу боли…
Как же больно… Нестерпимо… Мучительно… Невыносимо…
Больно осознавать, что не смотря на то, что он со мной сотворил, не смотря на то, что я убила почти полтора года своей жизни, в попытках вырвать его и чувства к нему из своего сердца – я всё равно что-то испытывала к нему… И «что-то» очень мягко сказано…
Меня начинает трясти от того, что вся та невидимая гранитная стена, которую я так тщательно возводила между нами за всё это время – с такой лёгкостью начала сыпаться…
Меня обуяли дикий страх и паника...
Господи… Ну почему так больно?!!!
Он наверное моё проклятие… Он тот, который уготован мне самой судьбой или злым роком…
И как бы я не старалась забыться и забыть – одна короткая встреча, вновь всё перечеркнула…
Вновь вернулась к исходной – я всё ещё его любила…
Какая же ты всё таки дура Алиса… Идиотка!
Пусть через боль, пусть через ненависть, но любила… А как всем известно, от любви до ненависти – лишь один шаг…
И всегда любила... Его...
С самой первой секунды, с первого мгновения, когда впервые только его увидела…
И будучи совсем ещё девчонкой грезила о нём и мечтала, что когда-то он обязательно будет моим… Так глупо...
И он стал… Моим…
Но после, он просто выжег всё внутри меня так, что думала никогда не оправлюсь и не стану больше полноценным человеком… Да и стала ли сейчас? Едва...
– Милая, с Вами всё хорошо? – вдруг легла тёплая ладонь на мою руку и я подняв глаза, натолкнулась на взволнованный взгляд Марии Ивановны.
– Что простите?
– Вы плачете, – протягивает мне бумажные салфетки.
В недоумении смаргиваю слёзы и трогаю своё лицо понимая, что щёки залиты моими слезами…
– Может быть Вас что-то беспокоит? Может быть вызвать врача?
– Нет… Простите, мне просто нужно отдохнуть… В следующий раз обязательно попробую Вашего варенья… – встаю и направляюсь в комнату, подальше от всех, кто мог бы увидеть мои слёзы.
Глава 13
С самого утра за окном стояла непроглядная пелена…
Неспешно шёл снег, оседая на деревьях и декоративных кустарниках в саду – огромными сугробами… Чистое волшебство…
И я даже наслаждалась бы, получая эстетическое удовольствие от всей этой зимней красоты, если бы не знала на чьей территории нахожусь…
За последние пару дней охватившей и разъедающей меня апатии, мне впервые захотелось выйти из отведённой мне комнаты и хоть чем-то себя отвлечь…
Хватит с меня и двухдневного затворничества, в конце концов мне было озвучено, что в этом доме я не пленница, а «гостья»…
Как же… «Гостья»…
Неизвестность пугала, а её ожидание стало сродни пыткам…
Ведь не столь страшен сам приговор, как ожидание его исполнения…
Туменов укатил куда-то в закат по своим неотложным делам, Ветров всё ещё не удосужился объявиться, переведя меня автоматически в режим ожидания а-ля «Хатико», а о судьбе Князева мне всё также ничего не было известно…
А Мария Ивановна… А что она?
Ничего… Ибо как можно было вытянуть ценную информацию из человека, если ею он попросту не располагал?
Словом – никакой конкретики…
Полный штиль и подвешенное состояние…
– Ой как хорошо, что Вы сегодня спустились Алисонька, доброе утро, – приветливо встретила меня на кухне Мария Иванова и жестом пригласила за стол.
– Доброе утро…
– А я тут вот, насобирала целый поднос и хотела уже подниматься к Вам, – быстро перебирает тарелки на подносе и расставляет их передо мной. – Приятного аппетита, дорогая…
– Спасибо… Может… Может быть, Вы составите мне компанию? – интересуюсь, испытывая перед ней некую неловкость.
За год проживания на островах в доме Андрея, мне не доводилось испытывать подобного, не смотря на то, что среди слуг были и англоязычные и я вполне при желании могла с ними изъясняться, но они неуклонно придерживались субординации…
А в этом доме, я как-то растерялась столкнувшись с радушным приёмом и участием…
– Алисонька, я бы с огромным удовольствием, но боюсь Вас сейчас ожидает Станислав Сергеевич… – огорошивает она меня.
– Кто? Какой Станислав? – подвисаю и несколько секунд непонимающе смотрю на неё.
– Станислав Сергеевич…
– Ветров что ли? – озаряет меня.
Тоже мне Станислав… Да ещё и Сергеевич… Скорее хамоватый голубоглазый блондин…
– Он самый… – чуть не поперхнувшись тостом, резко поворачиваю голову и натыкаюсь на пронзительный взгляд голубых глаз.
Нарисовался таки… Станислав Сергеевич…
Застыл на пороге тяжёлым изваянием, подпирая дверной косяк своим могучим плечом и покручивая в руках любимую зажигалку…
– Может быть чашечку кофе Станислав Сергеевич? – засеменила по кухне Мария Иванова.
– Можно, – даёт отмашку и всё также не сводя с меня глаз, направляется к обеденному столу и усаживается напротив, окончательно лишая меня и без того скудного аппетита.
– Ну здравствуйте, Алиса Романовна, – ухмыляется, ловко подцепив губами сигарету прямо из пачки.
– Станислав Сергеевич! Только не на моей кухне! – сокрушается Мария Иванова. – Никаких сигарет и табачного дыма, пожалуйста…
– В качестве исключения Мария Иванова, а то знаете ли с Алисой Романовной нервы не к чёрту с первой же секунды, – вытягивает ноги и прикуривает злополучную сигарету.
Мария Иванова сие действо больше никак не комментирует, лишь недовольно поджав губы всё же услужливо ставит перед ним пепельницу и чашку ароматного кофе…
– Приятного… – спешит удалиться, оставив нас наедине.
Наступает тишина… Тяжёлая... Давящая…
Наша молчаливая пауза и игра «в гляделки» затягиваются, Ветров спокойно сидит выкуривая свою сигарету и попутно буравит меня потяжелевшим взглядом…
– И чё за забастовку ты закатила, два дня подряд отказываясь от еды? – интересуется, наконец первым прервав тишину.
Выражение его лица непроницаемое, не отражающее никаких читаемых эмоций…
– Не было аппетита… – тихо парирую, хотя видит Бог препираться с ним в мои планы изначально не входило.
– Да плевать я хотел, что там у тебя было или не было! Я тебе не нянька, чтобы мне два дня подряд обрывали все телефоны и докладывали, что: «девочка ничего не кушает» и «девочка не притрагивается к еде»! – припечатывает меня сухими фактами с явным раздражением.
Мария Иванова… Сдала таки... Понятно… Да и больше некому собственно говоря…
Ну да, я действительно отказывалась от еды все эти дни, но не для того, чтобы показать свой «говённый» характер или проявить неблагодарность или неуважение…
Вполне объяснимое поведение после похорон или что же, он думает я искала таким образом внимания к себе?!
В конце концов, имела я право просто уединиться в своей скорби по погибшим?!
Сволочь… Как всегда… Бесчувственная сволочь ты Станислав Сергеевич…
Вновь нависает оглушающая тишина, а также разыгрывается новая партия игры «в гляделки»…
Ветров достаточно быстро расправившись с первой сигаретой и едва затушив её в пепельнице – прикуривает следующую, нагло выпуская облако белого дыма в мою сторону…
Года идут… Словом всё меняется, а его супер-способность выводить меня из себя одним лишь подобным поведением – незыблема…
Держу себя в руках… Крепко... Видит Бог из последних сил… Чтобы не вскочить и не приложиться чем-то тяжёлым по его наглой роже…
– Давай-ка проясним одну маленькую деталь Станислав Сергеевич… «Нянька»?! «Нянька» значит?! – прикрикиваю, всё же я не железная и нервы сдают.
– Не истери, – осаждает спокойным голосом, не глядя уже на меня. – Только блять ты мне с утра ещё мозги не вскрывала…