Даня прищурился. Не поверил. Но я не собиралась ему вываливать все свое грязное белье. Да, я еще ему не рассказала о том, что творилось у меня дома. Я просто боялась. И не привыкла говорить об этом. Но он, разумеется, заметил, что я не очень часто общаюсь с мамой, но ничего не сказал по этому поводу. Может, и про это тоже ничего не скажет? Но мне еще нужно время.
Данина ладонь накрыла мое бедро и чуть сжала его.
— Ты же знаешь, что можешь довериться мне?
— Да…
Тебе одному.
Нас встретил Назар, друг Дани. Он пригласил нас к себе домой, где нас встретила его младшая сестра Соня. Девушка была очень милой, но такой печальной. Это заметил, разумеется, и Даня.
Мы поехали на дачу Назара, чтобы там пожарить мясо.
— Что с Соней? — спросил Даня, делая глоток из бутылки сока. Он кивнул на Соню, которая сидела на берегу речки и кидала камушки.
— Да так, Саша опять в себя поверила.
— Понял. А ты?
— Сам знаешь…
Разговор был крайне загадочным. Наверное, Назар не хотел посвящать меня в семейные дела. Но я не обижалась. Это действительно было не мое дело.
Даня лишь кивнул. Ах, мужчины. Иногда я просто не понимала разговоры Дани с его друзьями. Они как-то немногословно выражались, но при этом успевали понимать друг друга! Я же двумя словами не отделаюсь…
Этот день был одним из самых лучших. Мы много смеялись и болтали, Назар и Соня оказались приятными людьми, хотя меня немного пугал Назар, не знаю, чем… А вот Соня меня настораживала. Слишком молчалива, слишком тосклива и печальна. Но я не лезла к ней, мы ведь совершенно посторонние друг другу люди.
Вернулись домой только за полночь. Меня смутило, что дома не было родителей , но я опять же промолчала.
Эта была первая ночь, которую я провела с Даней. Но мы просто спали, обнявшись. Он не приставал ко мне. Чувствовал, что я еще не готова. И я была безумно благодарна за это. Но мне было так уютно и тепло. Я не смущалась. Не стеснялась. Я впервые чувствовала себя комфортно рядом с мужчиной. И это заслуга Дани. Я первая легла в постель, а Даня заботливо укрыл меня одеялом. Он лег за моей спиной и робко обнял меня. И его рука ощущалась на своем месте. Я закрыла глаза и расслабилась. Я доверяла ему…
А на следующий день произошло то, чего я так сильно боялась. Даня разбудил меня рано утром, чтобы мы успели потренироваться.
— Я же обещал, — сказал он мне, подмигнув. Я нехотя встала, поскольку были слишком приятно валяться в теплой постели. Но я сама просила его. Через полчаса мы выдвинулись в путь. Даня привел меня на стадион, где мы и будет тренироваться. Точнее, Даня будет тренировать меня.
Первые двадцать минут я просто забавляла Данила, мне кажется. Потому что мои потуги слабо напоминали драку.
— Разозлись, — вдруг сказал парень, — тогда ты поймешь, какая сила внутри тебя. Тебе всего лишь нужна искра, чтобы разжечь огонь.
— Как? — я тяжело дышала. — Сейчас мне хорошо, я не могу злиться…
Даня на мгновение призадумался, прикусив верхнюю губу.
— Представь человека, который сделал тебе очень больно. Представь, что он стоит перед тобой. И ты можешь делать с ним все, что хочешь. Ты можешь кричать, обзывать его. Ты можешь бить его. Понятно?
Я кивнула. Вот с этим проблем не будет. Я закрыла глаза и думала, что предо мной встанет образ отчима, но это была мама.
Это ведь она во всем виновата. Это она знала и молчала. Ей просто было так удобно. Мужик рядом, и то хорошо… А что творится в моей душе, ей было просто на это плевать.
И тогда я разозлилась. Я не кричала. Я просто набросилась на Даню, видимо, не до конца осознавая, что это не моя мама. Я била его, а хотела попасть по матери. За то, что предала. За то, что позволяла отчиму… За то, что хоть и защищала, отчим все равно продолжал. За то, что выбрала его, а не меня…
— Тише, тише, поплачь, моя девочка, — Даня обхватил меня рука, больше не позволяя себя бить. — Скажи, что тебя так тревожит… Скажи мне. Тебе станет легче.
Я цеплялась за него и рыдала. Выплакивала свою боль и тихо изливала душу. Я рассказывала, как в моей жизни появился отчим. Рассказывала, как первое время все было хорошо, а потом что-то пошло не так, и он превратился в тирана. Он физически ко мне не прикасался: ни домогался, ни бил. Но иногда слова ранят сильнее, чем удар. Я рассказала ему все: как отчим обзывал меня, как унижал. Как попрекал меня куском хлеба и назвал «чучелом ненасытным», как я боялась лишний раз выйти из комнаты. Как постоянно сидела в комнате с закрытой дверью, потому что он не хотел меня видеть. Эта привычка уже у меня под кожей. Если дверь в мою комнату будет открыта, то я буду чувствовать себя дискомфортно.