На самом деле, когда я лежал в четырех стенах своей палаты и молился всевышнему (да, и такое случалось), чтобы помог мне поскорее выйти отсюда, то предвкушал некую радость от выписки из этого адского немецкого логова и скорого возвращения домой. Однако сейчас, услышав долгожданную новость, я почему-то не испытал той эйфории, которую ожидал долгие месяцы реабилитации. Вроде ничего не изменилось, я в последнее время так же хотел вернуться домой, только здесь меня держали не до конца восстановленные воспоминания, учитывая недавние открытия. И разговор с матерью. Неужели…
— Это она настояла на моей выписке? — тут же спросил я,
— Тут я ничего не могу сказать. Вам следует обратиться к херру Шмицу, — пояснил мужчина, разгоняя сомнения о нахальности матери столь глобально помешать моему лечению и восстановлению памяти. На самом деле я мало хотел размышлять о мотивах врачей — им лучше знать, когда мне отсюда нужно будет уйти. Это не решало вопрос, с которым я пришел к психотерапевту, ожидая от него необходимых ответов на мои вопросы, которые не в состоянии найти самостоятельно.
— Доктор, мне нужна ваша помощь, — проговорил я буквально умоляющим тоном, надеясь на поддержку доктора, несмотря на отмену наших встреч. — Мы можем провести сейчас небольшой сеанс? — вновь надежда играла в голосе, однако херр Нейфельд и не думал отказывать мне, добродушно смотря мне в глаза.
— Лишние пару минут у нас найдутся, — пробубнил мужчина, смотря краем глаза на наручные часы. — О чем вы хотели со мной поговорить? — сразу же перешел к делу доктор, не желая тянуть кота за яйца. В принципе, как и я, иначе не мчался бы на всех парах в этот кабинет.
— О разговоре с матерью, начал я. — Она продолжает скрывать все от меня, не говорит о той девушке. В диалоге она упомянула, что после аварии она не доставляет нам проблем. Что это может значить? — поинтересовался я мнением доктора, наблюдая за его задумчивым видом, будто я задал вопрос о мировом кризисе.
— Хм, — протянул мужчина, почесывая отросшую щетину. Таких «хм» оказалось не так мало, и времени после ответа прошло достаточно, однако последующий вопрос застал меня врасплох. — Какова вероятность, что в машине вас было двое? — спросил доктор, выводя наружу недавно пришедшее мне в голову предположение, которое, по сути, привело меня в этот кабинет. Странно, что он в первую очередь задал именно этот вопрос, а не какой-то другой. Почему я сразу не пришел к этому самостоятельно? Ответ просто.
Я боялся, что эти мысли окажутся реальными…
— Не знаю. Я не помню, как попал в аварию, — честно ответил я. Да, воспоминания того рокового дня, разделившего мою жизнь на «до» и «после», не хотели поддаваться меня. К сожалению.
— Не думаете, что она могла умереть во время автокатастрофы? — вновь предположил доктор, внимательно меня разглядывая и ожидая ответ.
Только сказать что-то я не мог. Одна лишь мысль об этом разрывала все внутри меня и создавала хаос в голове. Нет. Она не умерла. Не могла уйти из жизни так просто. Не попрощавшись… Не могла…
— Это невозможно, — будто в трансе, повторил я свои мысли в голове, все еще не веря в происходящее. И не собираюсь верить, пока не смогу убедиться в этом окончательно.
— Но такой исход событий имеет место быть, я прав? — херр Нейфельд все давил и давил на меня вопросами, а я все убегал и убегал от них, как моя мать во время нашего разговора. — Возможно, по этой причине ваши близкие скрывали факт знакомства с юной девой, — он вновь бил меня по больному, буквально читал роющиеся в голове мысли, но все равно наносил удары каждым своим словом. Блядь! Как же больно!
— Нет, она не могла умереть, иначе…
— Ошибаетесь, Станислав, — перебил меня мужчина. — Вы не можете быть абсолютно уверенны, потому что этих событий в принципе не помните. Вряд ли я смогу вам чем-то помочь, а гипотезы мы можем строить бесконечно, так и не придя к определенному выводу. Знаете, Станислав, учитывая ваши отношения с родственниками, вам остается только работать со своей головой или же, как настоящему сыщику, искать ответы у других источников информации, — произнес доктор Нейфельд, заставив меня задуматься над словами. Только это на меня не действовало, ибо в голове мелькали мысли о Викиной кончине. Реален ли такой исход событий? Этого я не знал. И не хочу знать. Не хочу верить в это.