От этих тупиц меня отвлекает входящее сообщение. Я бы даже сказал ММС, если бы жил лет десять назад. Вашу ж мать! Мне пришла фотография от той самой Инны, которая несколько минут назад предлагала встретиться. И нет, там изображены не цветочки или какая-нибудь жратва из японского ресторана. А попка. Знакомая, округлая попка в красных стрингах. А к ней прикреплено сообщение:
«А теперь сходишь со мной?»
Интересно, ты решила так задобрить меня и постараться получить положительный ответ? Прости, родная, но решений своих не меняю. Пока что. Хотя этот шикарный вид я не прочь увидеть в реальности.
Звонок прозвенел внезапно, заставляя меня закрыть злосчастную фотографию голой задницы и заблокировать экран «Айфона». На странность, мою команду закрыть файл и отправить в учительскую папку, ученики, не возникая, выполнили требование и вышли из класса.
Почти. Одна лишь Сафронова что-то дописывала в своей работе, а когда оторвала свой яркий взгляд от монитора — слегка удивилась. Да, девочка, ты слишком долго засиделась. Возможно, снижу тебе за это оценку. Хотя нет, все будет зависеть от исхода нашего разговора.
— Ну что, Сафронова, бери стул, разговор будет долгий, — подозвал к себе девчонку, краем глаза проверяя количество присланных файлов на главный компьютер, то есть на мой, пока жертва, видимо, собираясь с духом, подошла к рабочему столу и присела на рядом стоящий стул. Не переживай, Сафронова, кусаться не буду. Наверное.
— Станислав Родионович, я хочу извиниться п… перед вами, — неожиданно начала девчонка, опуская полные раскаяния мраморные глаза в пол. — То, что случилось на парковке я… я не должна была так поступать… — заикается. Не может правильно высказать мысль. Краснеет. Ей стыдно. Этого ли я добивался? Практически. Если честно, я надеялся, что прощение придется выбивать из нее силком, но она удивила меня своими словами. Интересно, где же ты была раньше?
— Ладно, Сафронова, не утруждайся, — перебил я девчонку, понимая, что от ее слов легче мне не станет, а время бесконечно тянулось в никуда. — Мне приятно, что ты решилась попросить прощение, но я попросил остаться не за этим, — она подняла свои глаза с пола и посмотрела в мои слегка недоуменно. Будто ожидала чего-то другого. Что, думала, я приговорю тебя к смертной казни? Нет. Ты не опустилась до такого, чтобы я желал тебе смерти. Никто ее не достоин, но, к сожалению, нас об этом не спрашивают. — Видишь ли, через неделю десятые классы устраивают концерт, посвященный дню учителя. Мне сказали, что ты умеешь петь. От тебя требуется спеть одну песню, на учительскую тематику, — произнес я, наблюдая за реакцией, а она оказалась немного странной. Девчонка смотрела на меня, как на неандертальца, будто в один миг оказалась на другой планете. У меня даже возникло желание повертеть рукой возле глаз, однако от этой детской идеи решил воздержаться. Не стоит пугать эту малолетку больше, чем я планировал.
— А если я откажусь? — проговорила она серьезным тоном, будто мы решали какой-то деловой вопрос мирового масштаба, а не ее выступление на школьном празднике. Все-таки не сдашься без боя? Ладно, сама напросилась.
— Считай, что твои вышесказанные слова были для меня пустым звуком, — наверно, этими словами я растворил все ее домыслы в голове, учитывая выражение лица малявки. Так и надо. Пора вернуться с небес на землю.
— Почему вы думаете, что этот шантаж со мной сработает? — спросила она. Шантаж? Это что-то новенькое. Девчонка пыталась говорить гордо, на равных, будто она не являлась моей ученицей, но даже в ее серьезности виделся детский страх, волнение. Трясущиеся коленки под столом явно дали мне об этом знать. Еще одно доказательство, что тебе рано взрослеть. Слишком мала для игры со мной в одной лиге, слишком наивна, чтобы полагаться на свою голову и рассчитывать на победу в этом раунде.
— Не думаю, Сафронова, я знаю. Ты не такая сложная личность чтобы гадать, как отреагируешь или поведешь себя в данной ситуации, — безапелляционно ответил я, наблюдая на ее лице то, чего так долго ждал. Нерешительность. Я практически раздавил ее, заставил делать то, чего не хочется. Пока временно не убедился в обратном.
— Я не практиковала вокал более двух лет, — это твоя последняя попытка, Сафронова. У тебя был шанс сказать что-то более вразумительное, дабы убедить меня в ошибочном мнении о твоих способностях. У тебя был шанс отмазаться. Но ты им не воспользовалась. Все-таки ты еще ребенок.